Город в кулаке

Сказать, что Началов злился, — значит не сказать ничего. Он был просто в бешенстве. Чувства досады и гнева не оставляли его долгие годы. Но сейчас…

Сейчас, когда Лиза позвонила, Андрей не находил в себе сил злиться на сестру.

— Не думал, что когда-нибудь снова услышу тебя, — сдержанно произнес он после паузы.

— Прости…

— И это все, что ты можешь сказать?

— Я не знаю…

— Ладно, — Началов мгновенно сменил гнев на милость. — Чего уж теперь говорить? Что сделано, то сделано, а кто старое помянет, тому глаз вон. Я скучал по тебе, сестренка… Как ты? Где ты?

— Я в Германии, — слышимость была хорошая, словно Лиза звонила не из другой страны, а из соседней комнаты. — У меня все хорошо, Андрей, только…

— Что «только»? — моментально напрягся Началов.

— У меня есть к тебе просьба… Вернее, это даже не просьба… — Лиза явно не решалась произнести главного. — Я даже сама не знаю, почему позвонила тебе… Наверное, больше некому, и я…

— Говори толком, в чем дело, — поторопил ее брат.

— Леня…

— Леня? Кулагин? У тебя с ним проблемы? Он тебя обижает? — Началов почувствовал, как в нем закипает кровь.

— Нет! Нет, дело не в этом! — поспешно отреагировала Лиза. — У нас с Леней все хорошо. Но две недели назад он уехал… В Россию. Я не знаю, что у него там за дела, Андрей, но у меня нехорошее предчувствие… Очень нехорошее. Вот я и подумала, что, может быть, ты что-то знаешь…

Некоторое время Началов хранил молчание.

— Нет, мне ничего не известно о Кулагине, — сказал он наконец. — Я даже не знал, что он вернулся. Зачем он приехал, Лиза?

— Я не знаю…

— И ты для этого позвонила мне? Только для этого? Да?

— Андрей! — Девушка не выдержала и разрыдалась. Сердце Началова тут же болезненно сжалось, и он пожалел о том, что дал волю эмоциям. — Мне не к кому больше обратиться… А я очень волнуюсь за Леню. Сначала он сказал, что слетает в Россию всего на пару дней, потом позвонил и сказал, что задержится… И вот уже две недели… Я не знаю, что он задумал…

Слова, смешанные с рыданиями, давались Лизе с трудом. Андрей почти физически чувствовал, в каком сейчас состоянии его сестра. И он не мог этого вынести. Все остальное моментально отошло на второй план.

— Ну все, успокойся, Лиза, — мягко произнес он в трубку. — Я ничего, конечно, не обещаю, но я постараюсь выяснить…

— Выясни, Андрей! Пожалуйста…

— Хорошо-хорошо. Я постараюсь. И если что, сразу дам тебе знать. Как с тобой связаться?

Лиза продиктовала ему свой номер телефона. Началов старательно записал его к себе в блокнот.

2007 год. Сауна на Равской Старый должок

Горшаков вынул из бокового кармана пиджака свой серебряный портсигар, достал одну забитую марихуаной папиросу и лениво пристроил ее во рту. Как это ни странно, в отличие от сидящего по правую руку от него Шумского, Артем совсем не нервничал. И это при всем при том, что у него с двумя московскими авторитетами отношения были куда более сложными, чем у Нестора. Но Горшаков надеялся на то, что благодаря сделанной им тринадцать лет назад пластической операции и для Шейха, и для Республиканца он останется неузнанным. Судя по их реакциям, так оно и было.

— Ты уверял нас, что Кулагин мертв. — Пристально глядя в глаза Шумскому, Шейх мусолил свою вонючую сигару, дым от которой раздражал всех, кроме него самого. — А теперь оказывается, что это не так. Разве такое бывает, Нестор?

За последние годы именитый вор в законе заметно сдал. Все движения Шейха стали более медленными и вялыми. В уголках глаз залегла усталость, появилась характерная для курильщиков с большим стажем одышка. Но тем не менее Шумский прекрасно знал, что внутренняя сила этого человека далеко еще не на пределе. Сбрасывать Шейха со счетов и уж тем более игнорировать то или иное его высказывание было никак нельзя.

— Тринадцать лет никто ничего не слышал о нем. — Нестор не привык находиться в бане облаченным в костюм, но москвичи категорически отказывались как от водных процедур, так и от трапезы, пока не будут оговорены все деловые моменты. — Естественно было предположить, что он отдал концы. Кулагин не тот человек, который может забиться в какую-нибудь нору и просидеть в ней тихо столько времени.

— Но он таковым и оказался, — ввернул Республиканец.

Шумский перевел на него взгляд:

— Да. И можете мне поверить, я удивлен этим обстоятельством не меньше вашего.

Шейх пыхнул сигарой, и на его губах появилась столь знакомая Шумскому неприятная усмешка.

— Это не разговор, Нестор, — многозначительно произнес вор в законе. — «Я удивлен». Слабое оправдание, тебе не кажется?

— Я…