Город в песках

Возможно, как раз под нами, вдоль восточной стены дворца, и напротив, вдоль берега реки, тянулись ряды мест: на них сидели стройные загорелые критяне со своими очаровательными дамами в кринолинах, повсюду звучали их голоса и смех. Затем внезапно наступала напряженная тишина, когда выбегал один из атлетов — одинокая фигурка внизу на траве. Тишину вдруг нарушал стук быстрых копыт быка — вот он бежит, красно-бурый на фоне травы, и, опустив голову, направляется прямо к стройной маленькой фигурке. Но юноша наклоняется вперед и вытягивает руки, готовясь отразить удар; стоит только страшным рогам выскользнуть из его рук — и смерть неминуема. Вдруг воздух разрывают громкие крики толпы: юноша взлетает вверх и с бешеной скоростью несется вперед, крепко ухватившись за рога. Какое-то мгновение он висит между ними, потом огромная голова животного с ревущей пастью взметается вверх, пытаясь сбросить дьявольскую ношу. Но стройные ноги юноши вновь взлетают вверх, а сам он некоторое время стоит на руках, затем его ноги опускаются на голову быка; небрежно оттолкнув от себя рога, спортсмен выпрямляется во весь рост на широкой спине животного и наконец над хвостом прыгает на землю. Рев возбужденной и напуганной толпы сменяется радостным смехом и восторженными аплодисментами.

Неделя пролетела незаметно, Мы часто бродили по дворцу, его таинственный лабиринт привлекал нас. Нам казалось, что дворец с каждым разом становился все больше. Но постепенно мы стали ориентироваться в полутемных коридорах, помня, например, что из этого наружного зала с колоннами можно попасть в другой, украшенный копиями огромных щитов из воловьих шкур, что некогда висели в нам. А вот та дверь ведет в узкий коридор перед апартаментами царицы. Она сиживала со своими придворными дамами в той веселой комнате, стены которой расписаны ярко-голубыми дельфинами, рыбами и морскими ежами; в Кноссе все вам постоянно напоминает о том, что вы находитесь у моря. Недалеко от этой комнаты виднеется главная достопримечательность дворца — Большая лестница. Широкие плоские ступени ведут в открытый центральный двор. Поражает не только высокая строительная техника в столь раннюю эпоху, но и замечательное искусство сэра Артура Эванса, который сумел сохранить лестницу. Ведь при раскопках ему приходилось укреплять каждую ступеньку или заливать ее бетоном. Только после этого он мог удалять слой земли, на котором она покоилась.

Иногда мы отправлялись во дворец при свете луны. Со странным чувством мы пересекали серебристую реку, на которую открытая колоннада бросала косые тени, бродили по темным коридорам, входили в какой-нибудь таинственный зал и глядели на вырисовывающийся в дверном проеме освещенный луной далекий холм. Звук шагов или приглушенных голосов заставлял меня вздрагивать; я пробиралась ощупью за угол в мегарон[4] царицы или тихо поднималась по освещенной луной Большой лестнице, и мне навстречу попадался не призрак молодого критского военачальника, совершавшего ночной обход, а Джон в белом фланелевом костюме, который охранял любимый им и оставленный на его попечение дворец.

Иногда мы совершали небольшие поездки на машине поперек острова и вдоль западного побережья — купались, наслаждались бездельем, лежа в тени деревьев с ароматом сосны. Однажды мы побывали на северном побережье, но я запомнила только то, что в селении Фоделе родился Доменико Теотокопули, которого все знают по прозвищу «Грек» — Эль-Греко.

Так прошло десять дней. Однажды Джон сказал за завтраком:

— По-видимому, Синахериб нашел в реке Гомел слишком мало воды. Давайте тронемся в путь!

В течение последующих десяти дней мы неуклонно продвигались на восток по узким, вьючным тропам или же вообще по бездорожью, в глубь острова.

Местность казалась пустынной и безлюдной. За пределами мелких, разбросанных на большом расстоянии друг от друга селений нам редко встречались одинокие путники. Однако все поля в долинах были возделаны, и даже на высоких крутых склонах гор лепились небольшие засеянные участки. Вот оно, знакомое мне по прошлому году прекрасное чередование: сначала освежающий отдых у ручья в тени олив, ив и берез; затем стремительный подъем по каменистой тропе на заросший низкими кустарниками холм; нагретый солнцем воздух пропитан ароматом чебреца и дикого терновника. Временами вдали мелькает полоска окутанного дымкой моря. Потом опять спуск в долину, а за ней, на линии горизонта, виднеется, быть может, то самое крохотное селение, в которое мы направляемся.