Город Воров

— Нынче утром мне позвонили домой. Лабораторный анализ помог установить, что на том ноже, который мы нашли, остались микроскопические нити от одежды Икеи. Значит, именно этим ножом они были убиты, и Дойл не соврал. А брошь, найденная нами… — Руби сверилась с записями, — она выполнена в технике клуазоне, то есть перегородчатой эмали. Вещь старинная, очень ценная, японской работы. По версии Сэнди Яниса, старушка держала ее в семейной опочивальне, и Дойлу понравился ее блеск.

— Но потом он испугался, что его с ней застукают, и он закопал брошку вместе с ножом, — предположил Эйнсли.

— Скорее всего, именно так и было. И значит, всей правды Дойл вам не сказал.

— Однако все, что он сказал мне, благодаря твоим усилиям полностью подтвердилось.

— О, чтобы не забыть! У меня есть еще кое-что. — Среди множества бумаг, которые Руби принесла с собой, она нашла несколько фотокопий с конверта, найденного на месте убийства Икеи, с семью сургучными печатями по кругу на оборотной стороне, и с вложенной внутрь страницей из Апокалипсиса. Эйнсли внимательно изучил их.

— Страница вырвана из пятой главы, — констатировал он почти сразу. — Здесь подчеркнуты три стиха.

Он прочитал их вслух:

«И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями.

И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?

…И один из старцев сказал мне: не плачь, вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее».

— Да, это почерк Дойла. — Эйнсли живо помнил свой разговор с отцом Кевином О'Брайеном, который рассказал о том, насколько глубокое впечатление произвели на двенадцатилетнего Элроя Дойла идеи Господнего проклятия, мести, наказания за грехи.

— Зачем ему понадобилось оставлять эту страничку рядом с трупами? — спросила Руби.

— Это знал только он сам. Я могу лишь предположить, что он возомнил себя именно этим львом от колена Иудина, что и подтолкнуло его к совершению серийных убийств. — Эйнсли сокрушенно тряхнул головой, продолжая держать перед собой копии с конверта и страницы. — Если бы у нас раньше было вот это! Если бы мы знали об убийстве Икеи… Дойла можно было бы остановить гораздо раньше.

Они помолчали, потом Руби нарушила молчание вопросом:

— Вы только что упомянули о серийных убийствах. А как будет теперь с делом Эрнстов?

— Похоже, в категорию серийных убийств оно не попадает, — мысленно Эйнсли словно еще раз услышал полные отчаяния слова Дойла: «Я грохнул других, мне хватит и этого. Я не хочу тащить с собой в могилу чужой грех». Он подытожил:

— Теперь нет сомнений, что Дойл говорил мне правду, а значит, по убийству Эрнстов будет назначено новое расследование.

— Да, да, дело Эрнстов вновь открыто прямо с этой минуты, — кивнул Лео Ньюболд. — Выходит, ты был прав с самого начала, Малколм.

— Не это важно, — покачал головой Эйнсли. — Скажите лучше, с какой стороны нам к этому делу подступиться.

Они были вдвоем за плотно закрытыми дверями кабинета Ньюболда.

— Прежде всего, полная и абсолютная конфиденциальность, — Ньюболд подумал немного и добавил: — А это значит, что даже в нашем отделе… словом, прикажи Руби не распространяться об этом.

— Уже приказал. — Эйнсли с наигранным удивлением посмотрел на начальника и спросил:

— А к чему, вообще говоря, вы клоните?

Лейтенант раздраженно отмахнулся.

— Сам толком не знаю. Но только, если убийство Эрнстов кто-то хотел изобразить как дело рук серийного убийцы, то преступник подозрительно много знал о том, как убивал Дойл. Знал детали, о которых не сообщалось ни в газетах, ни по телевидению.

— Вы предполагаете, что кто-то мог получить доступ к нашей внутренней информации? — осторожно спросил Эйнсли.

— Я, черт возьми, сам не знаю, что я предполагаю! Мне просто делается не по себе при мысли, что в полиции или даже непосредственно в нашем отделе кому-то может быть известно об убийстве Эрнстов больше, чем нам с тобой, — Ньюболд порывисто поднялся, прошелся по кабинету и вернулся в свое кресло. — И не пытайся меня убедить, что тебе в голову не лезут те же мысли!

— Да, я тоже думал об этом, — признал Эйнсли и помедлив продолжил: — Мне кажется, я должен начать с нового просмотра всех этих дел. Нужно четко разделить те факты, которые мы обнародовали, и те, что были скрыты от публики. После этого появится материал для сравнения с делом Эрнстов.

— Неплохая идея, — кивнул Ньюболд, — но только нельзя заниматься этим в отделе. Папки с делами, разложенные на твоем столе, привлекут излишнее внимание. Забери их домой и поработай пару дней там. Я тебя подменю.