Город возможностей

Усиленно приспосабливаюсь к Москве

Московское княжество привлекло множество пассионарных людей: татар, литовцев, русичей, половцев – всех, кто хотел иметь и уверенность в завтрашнем дне, и общественное положение, сообразное своим заслугам. Всех этих пришельцев Москва сумела использовать, применяясь к их наклонностям, и объединить единой православной верой. При этом на Москву большей частью шли люди энергичные и принципиальные. Пассионарный потенциал Москвы возобладал над богатствами Новгорода, удалью Твери и династическими претензиями Суздаля.

Л. П. Гумилев

Недовольство собой и хроническая усталость заставляли менять привычки, мешавшие привыкнуть к ритму и расстояниям Москвы. Поначалу я мало что успевал. Поездки на машине колоссально пожирали рабочий день. А поездки в метро выматывали из-за обилия народа и стойки смирно. Я успевал сделать максимум два-три дела за день. Вместо пяти-восьми в провинции. Поэтому машиной я стал пользоваться только для поездок по своему району, для выездов в Подмосковье и в выходные. Стараясь попутно зацепить несколько дел и продумать маршрут. А в основном я решил ездить все-таки в метро, отбросив ненужные и крайне утомительные поездки в пробках. К метро я постепенно приспособился. Залепил уши глубокими наушниками и всегда брал в поездки что-нибудь почитать. Толпы народа, которые крайне утомляли, сейчас воспринимались как некий безличный человеко-фон. Маска безразличия, как забрало, сваливалась на глаза, как только я проходил турникет. На своей шкуре можно почувствовать, что отстраненность окружающих, разобщенность людей в Москве, которая так раздражает провинциалов, – это мера вынужденная. Так ты приспосабливаешься к этому городу!

Помимо внешней отстраненности, я абсолютно перестал предъявлять свои провинциальные ожидания к людям в метро. Если рядом садился бомжеватый мужичок и дышал перегаром, я лишь стремился пересесть на более «экологичное» место. Если кто-то вел себя демонстративно, например громко ржал, выкрикивал или развязно блеял, я не обращал на него внимания, сравнивая это с непогодой или посторонним природным шумом. Я экономил внутреннюю энергию. Более того, в метро я постигал психологию, готовился к встречам, читал юмористические книги, что-то заучивал по необходимости. И поездки превратились в некий производственный процесс. Даже простаивая в многочисленных пробках, вполне «можно жить». Например, слушать аудиокниги, смотреть портативный телевизор или просто наслаждаться музыкой. Это «мегаполисный драйв», когда при любом стечении обстоятельств стараешься не терять понапрасну время.

Работу я нашел в шаговой доступности от дома, деловые контакты перевел в Подмосковье, и мои поездки в метро сократились вообще до минимума.

Особая ситуация сложилась с чувством хронической усталости. Ведь что происходило? Я вышел из среды, где уровень естественных стрессов намного ниже. Раньше энергии мне требовалось меньше. Я не задумывался, как восстановить себя, так как работал вполсилы. Мне собственных ресурсов хватало с избытком. Можно было питаться как попало, пренебрегать спортом и быть вполне довольным собой. Дела шли все равно неплохо, и просто не было причины что-то с собой делать. Желание стать эффективнее и энергичнее, конечно, возникало, как и у многих. Но оно не подкреплялось требованием ситуации. Мне просто не требовалось быть лучше, чем я был. Признав собственную неэффективность в Москве, я лицом к лицу столкнулся с проблемой нехватки внутренних ресурсов. Можно сказать, сама жизнь заставила меня заняться собой.