Город за изгородью

Ханна смотрит на Архипа несколько секунд. Смотрит как на Санта-Клауса. Или как на волшебника Гудвина из Изумрудного города. Смотрит, готовая поверить в его волшебную силу… Архип думает о том, что в последний раз, когда они вдвоем стояли у этого чертового забора, она плюнула ему в лицо. А сейчас… Она вдруг бросается ему на шею и крепко обнимает.

Копна пшеничных волос закрывает Архипу лицо, он вдыхает запах шампуня и чего-то очень сладкого… Запах яблочного пирога и корицы.

– Помоги ему, Архип, – шепчет она с рыданиями в голосе. – Сделай так, чтобы он был здоров. Ты – все, что у него есть. Единственная его надежда. Я знала об этом с самого начала, поэтому не сказала ему про то, что ты сделал со мной. Я требую и приказываю тебе. Ты должен это сделать, потому что ты у меня в долгу. Ты должен спасти его. Ты сможешь, я верю.

Архип снова вдыхает сладкий запах и не хочет, чтобы она убирала руки.

И он расшибется в лепешку, перевернет мир с ног на голову, схлопнет планету в черную дыру, потушит солнце, лишь бы сделать то, что она хочет… Сделает все, чтобы выполнить приказ этой гордой, высокомерной, избалованной… Но такой прекрасной, невероятной, божественно красивой принцессы.

Он вспоминает, как сильно ненавидел ее раньше. Почему вдруг все так изменилось? Он больше не чувствует ненависти, остались лишь желание и неодолимая тяга к этой девушке. Быть может, то, что он испытывал к ней раньше, было вовсе и не ненавистью, а острым желанием? А злоба рождалась потому, что он так и не мог обладать ею? Сейчас он не знает, где правда. И не может спросить у того насквозь пропитанного злобой и завистью парня, что он на самом деле чувствовал.

– Да, Ханна. Кит выздоровеет, я обещаю. Я сделаю это. Он поправится, вы будете вместе. И будете счастливы. Я обещаю тебе.

Он смотрит сквозь сетку забора, как за холм убегает стройная фигурка, и думает о том, что, как ни странно, болезнь Кита сблизила его и Ханну. Немного, но сблизила. Но тут же отгоняет прочь эти постыдные мысли.

Вечером Архип с мамой Кита просматривают счета и тетрадь, в которую записывают семейные траты. Считают расходы, оставшиеся долги и сбережения.

– Спасибо, Архип. Спасибо, что помогаешь нашей семье, – тихо говорит Вера.

Архипу режет слух слово «нашей». Он уже давно ощущает себя частью семьи Брыковых.

А ночью он сидит на балконе, привалившись к стене. Вокруг него лежат четыре белых пушистых любимца. Архип одной рукой гладит мягкую шерсть, а в другой держит бутылку. Парень плачет – так тихо, чтобы его слышали только кошки. Он думает о дорогих машинах, красивой одежде. Думает о пиджаке и галстуке, о выглаженных рубашках. О кожаном портфеле и дорогих часах. О сверкающем бизнес-центре со стенами из прозрачного стекла, в котором работает в своих мечтах. Об уютном кафе недалеко от бизнес-центра, где по утрам он берет пряный капучино и шоколадный круассан. О шикарном ресторане, куда вечером поведет свою не менее шикарную девушку. Он думает об отпуске: о круизе вокруг Карибских островов, о горнолыжном курорте Франции, о вулканичеких гейзерах Исландии.

А наутро сообщает начальнику на шахте о том, что готов взять две смены вместо одной.

Глава 7. Кит

Мы – шестнадцать маленьких демонов.
Мы злобные-злобные гномики.
Ты ярко светишься, и нам слишком больно смотреть на твой свет.
Маленькие злобные гномики любят маленьких девочек.
Наши зубы ядовиты. Мы едим мясо.
Нежное мясо маленьких девочек…[8]

* * *

Я вскакиваю от ночного кошмара. Он повторяется все чаще. Мне снится, что я одержим и превращаюсь в какое-то чудовище… Рядом со мной Ханна. И мне очень хочется вцепиться в нее зубами, разодрать ее в клочья, снять с нее кожу. Меня пугают эти сны, но я ничего не могу с собой поделать.

Я не хочу ложиться в больницу. Злюсь на них всех… Они все – мама, Архип, даже Ханна – вдруг стали заодно. Они о чем-то шушукаются по углам. Обсуждают мою болезнь так, будто я ничего не понимающий ребенок.

У нас нет денег на МРТ и всякие обследования, которые будут проводить с моей головой. Как они этого не понимают? Я не хочу быть никому обязанным и не хочу, чтобы Архип из-за меня вкалывал на шахте, как проклятый. И все зачем? Я чувствую свой организм. Я чувствую, что, сколько бы денег они ни выбросили на больницу, это мне не поможет. Я стою у самого края, ощущаю это кожей. Я должен был умереть еще шестнадцать лет назад. Природа хочет забрать свое. И правильно – зачем ей нужен паразит, который только гадит и не делает ничего полезного?