Город за рекой

— Очень хорошо, — сказал хозяин, — очень хорошо. Секретарь — мой приятель. Комната устраивает? — Он говорил с некоторым усилием, и в скрипучести голоса проскальзывал как будто иностранный акцент.

Роберт, довольный тем, что мог наконец объясниться на своем языке, высказал пожелания относительно кое-какой перестановки в комнате, которую, как он пояснил, хотел бы не просто использовать для жилья, но и чувствовать себя в ней уютно.

Господин с усиками наморщил лоб, как будто что-то соображая.

— Вы меня понимаете? — спросил Роберт.

— Отчасти. Давайте посмотрим, что возможно сделать. Вещи лишь частично являются собственностью гостиницы, многое здесь взято напрокат. Но посмотрим. А то…

Он оборвал себя на полуслове, сделав многозначительный жест, который, вероятно, должен был относиться к состоянию гостевых комнат, пригодных скорее для роботов, нежели для людей. Но, может быть, этим жестом он хотел также извиниться за неуклюжесть своей речи. Он сделал несколько распоряжений служанке, стоявшей на некотором отдалении и с испуганным выражением на лице внимавшей разговору; та, кивнув в ответ, исчезла.

— Что это за язык? — поинтересовался Роберт.

— О! — воскликнул хозяин, — всего лишь древний диалект, на котором объясняются с простым народом. Персонал обычно не задерживается, то и дело меняется, равно как и постояльцы. Мильта, вот эта служанка, недавно здесь. Временно, не так ли? — снова прибавил он.

Из скупых полуфраз хозяина, которые тот как бы с усилием выдавливал из себя, Роберт понял, что в настоящий момент он — единственный гость в гостинице. Столоваться он будет здесь, поскольку Институт общественного питания находится в распоряжении местных жителей. Хозяйка готовит превосходно, сейчас она как раз хлопочет с обедом, а то гость наверняка проголодался с дороги. Что касается его багажа, то за ним пошлют посыльного, тот сумеет отыскать его в подвалах у площади с фонтаном, на нем ведь должна быть табличка с именем.

Хозяин поднялся, чтобы проводить Роберта в столовую. Его тучное тело передвигалось короткими пружинистыми рывками, и этим он напоминал заводную шагающую куклу.

В просторном помещении столовой с искусственными комнатными пальмами стояло два-три десятка столов с придвинутыми к ним стульями. Хозяин подошел к одному из столов у стены и сказал:

— Вот ваше место, господин доктор!

Он достал из конторки потрепанную книгу в кожаном переплете и распахнул ее перед Робертом.

— Книга отзывов и предложений! — произнес он торжественно, и кончики усов его при этом гордо взметнулись кверху.

Было такое впечатление, как будто он, угадав тайные сомнения Роберта, спешил заверить, что тот имеет дело с настоящей гостиницей.

— Только высокие гости оставляют в ней запись, — лениво сказал хозяин и, попросив Роберта оказать честь книге, объявил, извинившись, что удалится до обеда, который не заставит долго ждать.

— А сколько сейчас времени? — крикнул ему вслед Роберт. — У меня часы остановились. Хозяин удивленно обернулся.

— Полдень, — не сразу отозвался он.

— А точнее? — спросил Роберт. — Мне надо поставить часы.

Хозяин пожал плечами и невозмутимо вышел за дверь.

Чтобы скоротать время, Роберт принялся листать книгу отзывов и, к изумлению своему, обнаружил, что последний гость оставил в ней запись уже много недель назад.

Не попытаться ли ему с помощью секретаря перебраться из этой запустелой гостиницы в какой-нибудь другой, не столь старомодный отель? Почему тот рекомендовал ему именно эту гостиницу? Только потому, что управляющий — его приятель? Он рассеянно листал книгу, скользя по именам и записям, нередко в форме банальных стихотворных изречений, восхваляющих или порицающих, оставленных, впрочем, гостями из разных стран, на разных языках.

Сопоставив количество записей с отрезком времени, на протяжении которого они вносились — начиная чуть ли не с прошлого века, — Роберт заключил, что в гостинице останавливалось не так много людей.

Старая служанка, которая, очевидно, рада была появлению гостя, несколько раз заходила в зал, раскинула на столе скатерть в серую клетку, поставила прибор, положила салфетку, потом принесла графин и стакан. Чем дольше сидел он в ожидании обеда, тем сиротливее чувствовал себя в этом пустынном помещении. Надо надеяться, что со временем ему будет не так одиноко. Во всяком случае, он попробует договориться о том, чтобы в последующие дни иногда обедать вместе с отцом.