Город заклинателей дождя

– Вы оба ведете себя как малые дети, – снова вспыхнула Шарлотта. – К тому же ты, дядя, далеко не все объяснил. У меня вообще сложилось впечатление, что ты со своим докладом буквально добивался, чтобы нам не поверили. Зачем тебе это?

– Ты совершенно права, – ухмыльнулся Гумбольдт, продолжая возиться со своим аппаратом.

– Но ведь это же… это просто несерьезно!

Ее лицо разгорелось от возмущения.

– Скандал был заранее запланирован. Он, можно сказать, неотъемлемая часть моего доклада, – проговорил Гумбольдт. – Я слишком давно знаком с этими господами и хорошо знаю, как себя с ними вести. Они, если угодно, почти что члены моей семьи.

– Но зачем?..

– Во-первых, чтобы вы оба поняли, что официальная наука всегда находится во власти тех, кому принадлежит власть. Такие вещи особенно остро чувствуются во всяких там академиях и высших научных советах. Речь там идет вовсе не об истине и познании, хотя многие об этом даже не подозревают, а о власти. Кто пользуется властью, тот и решает, что истинно, а что нет. Со времен Галилея мало что изменилось, и я не удивлюсь, если вдруг снова будет признано, что Земля имеет форму диска… Научные теории имеют способность окостеневать. Тем более, что их изо всех сил поддерживают те, кто их же и создал. И если кому-нибудь приходит в голову нечто новое, он должен не только сформулировать свеженькую теорию, но и быть готовым к жестокой борьбе со сторонниками старого. Наука – это ведь не только добыча новых знаний, но, к тому же, еще и политика, вернее, одна из ее форм.

Он улыбнулся и пожал плечами.

– А во-вторых? – спросила Шарлотта.

Гумбольдт мягко накрыл своей ладонью руку Элизы.

– Сегодня я распрощался с университетом и порвал все связи с академической наукой. Отныне я становлюсь научным консультантом в области необычных проектов. И как всякий человек свободной профессии, я нуждаюсь в рекламе.

– В рекламе? – Оскар удивленно взглянул на своего старшего друга.

Гумбольдт кивнул на газету, лежавшую у него на коленях.

– Завтра все крупные газеты и журналы напишут о нас. Наши имена будут упоминаться в разговорах самых разных людей. По-моему, лучшей рекламы и желать нельзя, правда? Между прочим, сегодня мы заполучили нашего первого клиента.

Оскар приподнял брови.

– Вы имеете в виду того мужчину, с которым беседовали перед музеем?

Гумбольдт кивнул.

– Совершенно верно. Он живо заинтересовался расчетами конструкции пилотируемого летательного аппарата. И готов за это неплохо заплатить. Его зовут граф Фердинанд фон Цеппелин.

Некоторое время они ехали молча, слушая монотонный перестук копыт. Гумбольдт, казалось, с головой погрузился в свою газету. Оскар обдумывал слова ученого, которые показались ему полными глубокого смысла.

Голос Шарлотты вывел его из задумчивости.

– Оскар!

– Да?

– Могу я тебя кое о чем спросить?

– Конечно.

– Где ты был в ту ночь, когда я обнаружила тебя в лаборатории избитым и в грязи с головы до ног? Ты обещал когда-нибудь рассказать об этом.

– В самом деле обещал? – Оскар с сомнением покосился на девушку.

Шарлотта утвердительно кивнула.

– Я… как бы это сказать… навещал старых друзей.

– А что с тобой случилось?

– Случайно наткнулся на человека, которому задолжал. Небольшую сумму. Его зовут Берингер. Он был не один и решил вместе с приятелями показать мне, что бывает с теми, кто решил покончить с прежней жизнью. – Юноша неожиданно умолк, а потом добавил: – Нельзя вот так взять и все оставить позади. Не получается. Иногда прошлое снова тебя догоняет.

– Не удивительно, – грустно сказала Шарлотта. – Ведь оно – часть тебя, и ты всегда будешь его ощущать как собственную руку или ногу.

– Боюсь, ты права. Но мне придется еще раз вернуться туда. Там остались друзья, которые заботились обо мне. Кроме того, я должен уладить свои дела с Берингером. Он получит свои деньги и забудет мое имя.

– Но ты ведь будешь осторожен? Обещай мне!

– Обещаю. – Он опустил глаза и тут же вспомнил то, о чем давно собирался спросить Гумбольдта.

– Господин Гумбольдт!

Ученый оторвался от газеты.

– В тот день, когда вы оказались на Краусникштрассе… ну, когда я вас обокрал… это действительно была случайность, или что-то другое?

– Что ты имеешь в виду?

Оскар почесал в затылке.

– Ну, я… Меня все время не покидало смутное чувство, будто наша встреча не просто так. Словно вы все заранее спланировали.

– Да что ты говоришь! – Гумбольдт рассмеялся. – Ты неглупый мальчик, Оскар. Я ведь, кажется, уже говорил тебе это?

– Значит, не скажете?

Ученый откинулся на спинку сиденья.

– Может, когда-нибудь позже. Но только не сегодня. У нас есть гораздо более важные дела.

С этими словами он протянул Оскару газету и указал на заголовок внизу страницы.

Шарлотта тоже подалась вперед.

– «В Эгейском море при загадочных обстоятельствах затонул очередной корабль, – прочитала она вслух. – Очевидцы утверждают, что катастрофа связана с нападением морского чудовища. Пароходные компании в панике и предлагают огромные премии за исследование обстоятельств гибели судов».

Оскар поднял голову от газетного листа, еще пахнущего свежей краской.

– И что, по-вашему, это значит?