Город заклинателей дождя

И без перевода было понятно, что оно означает. Оскар ухватился за лозу потолще, уперся ногами в стену и начал подниматься, наделав немало шуму. К счастью, виноградная плеть выдержала его тяжесть, и вскоре он уже смог ухватиться за кованую решетку ограждения балкона. Капак протянул ему руку, помог перебраться через нее, и вскоре Оскар оказался в относительной безопасности.

В этот момент внизу раздался резкий голос:

– Кто там?

Стражник! Он все-таки услышал его возню.

Приложив палец к губам, индеец шагнул к перилам и помахал охраннику:

– Доброй ночи, Мануэль! Что это ты бродишь так поздно?

– Капак?

Стражник выступил из тени на свет, теперь в его голосе звучало облегчение.

– Я уж решил было, что сюда забрались воры!

Затем они перекинулись еще несколькими словами, и стражник удалился. Оскар вздохнул с облегчением.

– Быстрее, – вполголоса произнес индеец, сунув в руку Оскару кошелек, туго набитый монетами. – Eso es todo, это все – тебе.

Оскар раскрыл кошелек, блеснуло серебро.

– И вот это не забудь… – Капак протянул ему кожаный футляр, который Оскар сразу же узнал. Официальные бумаги за подписью губернатора!

У него не было слов. Единственное, что он мог – благодарно и растерянно улыбаться.

– Спасибо, друг, – наконец проговорил он. – Но объясни, зачем ты это делаешь?

– Не сейчас. Это… это большая честь для меня. Когда-нибудь ты все поймешь.

В этих словах крылась какая-то тайна, но, так или иначе, сейчас они были спасены.

– Не знаю, что бы мы делали без тебя… – пробормотал Оскар.

В полутьме сверкнули ослепительно белые зубы индейца. Он произнес:

– Колка – peligrosos viajes… опасное путешествие.

– Ты знаешь это ущелье?

Капак на мгновение заколебался.

– Да. Каньон Колка – проклятое место. Нельзя ходить. Там начинается страна заклинателей дождя.

Оскар настороженно уставился на него.

– Ты слышал о них? – спросил Капак.

Оскар кивнул.

– Слышал. Но по-прежнему могу только догадываться, кто они такие.

Он протянул руку индейцу.

– Мне пора. Иначе кто-нибудь заметит мое отсутствие. Если бы ты знал, как я благодарен тебе за помощь! Я всегда буду помнить об этом.

– Adios, mi amigo! – негромко произнес индеец. – Прощай, друг!

17

Спустя два дня

Губернатор Эрнесто Альварес был вне себя. Исчез не только футляр с документами экспедиции Гумбольдта, но и кошелек с деньгами, полученными ранее в качестве взятки. Сумма не так уж велика, но если слух о происшествии выйдет за пределы резиденции, в городе начнут болтать о том, что обокрасть первое лицо в провинции – легче легкого.

Расхаживая по кабинету, его превосходительство то и дело рассекал воздух хлыстом. Пусть только попадется ему тот, кто хотя бы косвенно причастен к этому делу! Мерзавец будет повешен вниз головой на самой высокой башне дворца…

Колокол в городском соборе пробил одиннадцать, и его тягучий звук достиг вершины холма. Куда, к дьяволу, запропастился этот сумасшедший ученый? Просто наглость – заставлять себя столько ждать!

– Капак!

Индеец с низким поклоном возник в дверях.

– Сеньор?

Альварес нанес короткий жестокий удар хлыстом по лицу индейца. Схватившись за рассеченную щеку, Капак рухнул на пол, корчась от боли.

– Я уверен, тебе известно имя грабителя! Я хочу его услышать!

– Нет, сеньор, нет, я ничего не знаю!

– Может, это твоя работа?

– Нет, клянусь, я не имею к этому отношения!

– Мануэль говорит, что ночью видел тебя на балконе. Что ты там делал?

– Я услышал шум, – с трудом выговорил Капак. – Обезьяны забрались на виноградную лозу. Я прогнал их.

– Я прикажу обыскать твою комнату, лживая тварь. И горе тебе, если там найдется хотя бы малейшее доказательство того, что ты связан с ворами! Умирать тебе придется очень, очень долго.

– Пожалуйста, сеньор…

Альварес задыхался, лицо его налилось темной кровью.

– Кто еще мог проникнуть в мой кабинет?

– Кроме вас, сеньор?

– Разумеется, остолоп.

– Но ведь комнаты во всем доме никогда не запираются, – проговорил индеец. – И на имущество вашей милости никто не решился бы посягнуть!

Альварес нетерпеливо хрюкнул. Это ему и так известно. Большинство помещений в резиденции вообще не имели замков, потому что губернатору не нравилось таскать с собой здоровенную связку ключей. И все вокруг знали, что случится с тем, кто решится даже на мелкое воровство. Рисковать жизнью из-за какой-нибудь безделушки никому не улыбалось. Поэтому губернатор не допускал, что похитителем мог оказаться кто-нибудь из прислуги или работников.

В то же время его мысли снова и снова возвращались к сумасшедшему ученому и его свите. Уже в первые минуты знакомства он усомнился, что перед ним подлинный потомок Александра Гумбольдта. Этот человек был подозрительно молод, чтобы оказаться его сыном. Прикинув, Альварес пришел к выводу, что великому естествоиспытателю должно было быть около семидесяти лет, когда он зачал этого ребенка, а это едва ли возможно. С другой стороны, ему наплевать на степень их родства, лишь бы указанная сумма была своевременно уплачена.

– Убирайся, – велел губернатор индейцу. – Сейчас ты мне не нужен. Но будь рядом на случай, если понадобишься.

– Слушаюсь, сеньор.