Город зеркал. Том 2

– В семь тридцать у меня в кабинете собрание. Ты мне там понадобишься.

– Я-то зачем?

Этому было множество причин, и он начал с самой простой.

– Потому что ты участвовала в этом с самого начала.

– А теперь участвую в конце, – мрачно сказала Сара.

– Будем надеяться, что нет.

Она немного помолчала.

– Вчера в больницу женщина пришла рожать. Все только начиналось, мы могли ее домой отправить, но она и ее муж были у нас, когда сирена зазвучала. И где-то к трем часам ночи она надумала родить ребенка. Ребенка, посреди всего этого.

Сара пристально поглядела на Питера.

– Знаешь, что я хотела ей сказать?

Он покачал головой.

– Не стоит.

* * *

Дверь спальни была распахнута настежь, и Питер остановился на пороге. Занавески задернуты, пропуская в комнату лишь слабый желтоватый свет. Эми лежала на боку, закрыв глаза, расслабившись и подсунув руку под подушку. Он уже хотел уйти, когда ее глаза открылись.

– Привет, – очень тихо сказала она.

– Ничего, спи дальше. Просто хотел тебя проведать.

– Нет, останься.

Она обвела комнату сонным взглядом.

– Который час?

– Не знаю. Рано еще.

– Сара приходила.

– Знаю, встретил ее на пороге. Как себя чувствуешь?

Эми меланхолично нахмурилась.

– Я… не знаю.

Ее глаза вдруг расширились, будто ее мысль удивила ее саму.

– Голодна?

Какое простое желание. Питер кивнул.

– Посмотрю что-нибудь.

Он пошел на кухню и зажег керогаз, которым уже не один месяц не пользовался. Вышел наружу и сказал солдатам, что ему нужно. Умылся, пока ждал их. Когда они пришли с небольшой корзиной, керогаз уже прогрелся. Кефир, яйца, картошка, буханка плотного темного хлеба, джем из разных ягод в банке, запечатанной воском. Питер принялся за дело, радуясь, что эти мелкие заботы отвлекают его от остального. Обжарил картошку на чугунной сковороде, потом разбил в нее яйца, нарезал хлеб толстыми ломтями, намазал джемом. Когда он последний раз что-то готовил для другого? Наверное, для Калеба, когда тот еще мальчишкой был. Много лет назад.

Он поставил завтрак для Эми на поднос, налил в стакан кефира и отнес в спальню. Интересно, не уснула ли она снова, пока его не было; но она уже проснулась окончательно и сидела на кровати. Раздвинула занавески; похоже, свет ее уже так не раздражал. Увидев его, стоящего в дверях с подносом, будто официант, расплылась в улыбке.

– Вау.

Питер поставил поднос ей на колени.

– Повар из меня так себе.

Эми смотрела на еду, как заключенный, освобожденный из тюрьмы после долгих лет, проведенных там.

– Даже не знаю, с чего начать. С картошки? Или хлеба?

Она решительно улыбнулась.

– Нет, с кефира.

Выпила весь стакан и принялась за остальное, тыкая еду вилкой, будто вернувшийся с поля труженик.

Питер пододвинул к кровати стул.

– Может, стоит помедленнее.

Она подняла взгляд.

– А ты есть не собираешься? – спросила она с набитым яичницей ртом.

Он тоже проголодался, но сейчас просто с удовольствием смотрел на нее.

– Поем попозже.

Пошел на кухню, чтобы снова налить кефира ей в стакан, а когда вернулся, ее тарелка уже была пуста. Отдал Эми стакан, и она его выпила едва не залпом. На ее щеках начал появляться здоровый румянец.

– Сядь рядом, – сказала она.

Питер убрал поднос и примостился на краешке кровати. Эми вложила ладонь в его ладонь.

– Я скучала по тебе, – сказала она.

Настолько нереально сидеть здесь, разговаривать с ней.

– Прости, что состарился.

– О, думаю, меня тебе не переплюнуть.

Он едва не рассмеялся. Ему так много хотелось сказать и рассказать ей. Она точно такая, какая была в его снах, – отличие только в коротких волосах. Ее глаза, ее теплая улыбка, звук ее голоса – все то же.

– Каково там было, на корабле?

Она уронила голову и мягко провела большим пальцем по его запястью.

– Одиноко. Странно. Но Луций обо мне позаботился.

Она снова поглядела на него.

– Прости, Питер. Тебе не надо было знать этого.

– Почему?

– Потому, что я хотела, чтобы ты жил своей жизнью. Чтобы был… счастлив. Слышала, Калеб тебя теперь папой называет. Рада за вас обоих.

– Знаешь, он женился. Его жена Пим.

– Пим, – повторила Эми и улыбнулась.

– У них сын родился. Назвали его Тео.

Она слегка сжала его руку.

– Вот она, жизнь. Что еще тебе нужно для счастья? Скажи.

Ты, подумал он. Ты здесь, и я счастлив. Я каждую ночь был с тобой, с тех пор, как ты исчезла. Я целую жизнь с тобой прожил, Эми. Но он никак не мог облечь все это в слова.

– Та ночь, в Айове, – начал он. – Это на самом деле было, так?

– Я теперь уже ни в чем не уверена, что реально, что нет.

– Я о том, что это произошло. Что это не было сном.

Эми кивнула.

– Да.

– Почему ты пришла ко мне?

Эми быстро отвела взгляд, будто ей было больно вспоминать это.

– Я не уверена, что сама понимаю. Я была в смятении, превращение произошло так быстро. Возможно, мне не следовало этого делать. Тогда я так стыдилась того, чем стала.

– Почему ты так думала?

– Я была чудовищем, Питер.

– Не для меня.

Их взгляды встретились. Ее ладонь стала горячей, но не от лихорадки; это было тепло жизни. Тысячу раз он держал ее так, и каждый раз, как первый.