Город зловещей тишины

Маша продиктовала Гурову телефонный номер Красникова, но мучить мужа расспросами не стала. В их семье природа возникновения его внезапного служебного интереса к ее знакомым персонам априори не обсуждалась. И без того было понятно, что Гуров не станет без причины интересоваться номерами их телефонов или графиками приема пищи. Но именно в этот раз Гуров решил сам поделиться с Машей тем, что произошло.

Узнав о самоубийстве Чернухина, она некоторое время молчала, словно старалась прийти в себя. Дав жене немного времени, для того чтобы переварить услышанное, Гуров решил наконец заговорить первым, но Маша тут же его перебила.

– Ты думаешь, что Андрей мог быть к этому причастен, да? Думаешь, что этот адвокат не пережил того, что Андрей с ним сделал на глазах у всех? Это же позор, Лева. Это было… это все видели. Господи, неужели это из-за Красникова?

О том, что версия самоубийства кажется ему довольно слабой, Гуров сообщать жене не стал. Иначе ему пришлось бы углубиться в описание некоторых моментов, о которых Маше вовсе не обязательно было знать. Например, он бы объяснил ей все, что знал, про силу удара ножом в область грудной клетки. Чернухин просто не успел бы засадить в себя нож с такой силой и точностью – он бы в середине процесса загнулся от болевого шока. Стас тоже разделял позицию коллеги, а про Орлова и говорить было нечего. Выслушав отчет Гурова по телефону, он сразу предположил, что Чернухина вполне могли убить. Все-таки не в цветочном магазине работал, а с криминальными элементами общался. К тому же имел в своем адвокатском анамнезе случаи громких проигрышей линии обвинения.

– Если чуете, что пахнет убийством, то действуйте, но и про предварительную версию не забывайте, – благословил Орлов своих подчиненных. – Отправь Крячко на работу к той женщине, которая обнаружила труп, а сам отправляйся к своему Красникову. Или вместе туда и туда. Главное, чтобы не затягивали. А я, знаешь, вообще не понимаю, как можно было эту Мирошникову отпустить?!

Орлов думал, что он говорит грозно, но на самом деле его осиплый голос звучал в этот момент очень комично. Верочка, предусмотрительно спрятав улыбку, поставила перед ним третью чашку с горячим чаем, рядом положила таблетку пенталгина и вышла из кабинета. Вера всегда имела свое мнение, но всегда держала его при себе. Нечего было и думать о том, чтобы шеф благоразумно отправился домой, под одеялко. Какая разница, откуда он будет руководить процессом?

Вере было невдомек, что Орлов не только не думал о больничном, но еще и собирался ускорить процесс расследования. Отодвинув чай в сторону, он попросил его не беспокоить и включил компьютер. Через некоторое время он снова позвонил Гурову и сообщил, что Леонид Семенович Чернухин вот уже десять лет работал как индивидуальный предприниматель и добился таких высот, что приснится не каждому блатному. А рядом с такими гениями, как правило, пасется некоторое количество врагов самых разных профессий и рангов.

С чувством выполненного долга Орлов запил таблетку и с тоской взглянул в окно, на низкое ноябрьское небо, с которого на Москву вот уже который час сыпался не то мокрый снег, не то замерзающие на лету дождевые капли. Было слышно, как за стеной тихо смеется Вера, очевидно, разговаривая с кем-то из своих коллег.

Орлов снова взял в руки мобильный и набрал знакомый номер.

– День добрый, Гена. Спасибо, спасибо, все в ажуре. А ты как? Уволился? Да ты что… И почему?

Пока невидимый Гена объяснял причину своего увольнения, Орлов соображал, как бы сделать так, чтобы то, о чем он собирался сказать, было понято правильно и не улетело бы в никуда. Но Гена, видимо, самостоятельно добрался до сути, потому что в какой-то момент генерал-майор расслабленно выдохнул.

– Тут такое дело, Гена. Кто тогда был твоим адвокатом? Не Чернухин ли? Могу ошибаться. А? Он?.. Слава богу, а то я уж засомневался. Ты говорил, что вы вроде бы общались даже после того, как тебя оправдали. Ну да, понимаю. Никогда не знаешь, согласен. Так вот, друг мой, твоего Чернухина этой ночью убили в своей квартире. Знаю, что ты еще не в курсе – в новостях пока тишина. Держись. Удар ножом в сердце. Дело вроде бы обставлено как суицид, но сейчас там у меня Гуров с Крячко, а их мало кому удавалось обвести вокруг пальца. Даже эксперт склоняется к тому, что самоубийство маловероятно, потому что воткнуть в себя нож с такой силой попросту невозможно. Я с тобой без протокола, понимаешь? Если уж вы поддерживали тесные отношения, то Чернухин, возможно, намекал на какие-то проблемы? Будь ласков, покопайся в памяти. Нужно абсолютно все: угрозы, конфликты, проблемы, о которых он упоминал хотя бы вскользь. Сделаешь? Постарайся. Давай, давай, не отвлекаю. Мне жаль, что тебе пришлось уйти. Поищу что-нибудь для тебя. Жду звонка. Спасибо!

По голосу режиссера Андрея Красникова можно было без труда угадать, что он ожидал услышать кого угодно, но только не Гурова.