Город Змей

— А разве ты сама не пыталась это сделать?

Она смеется:

— Не принимай это так близко к сердцу. У меня нет выбора. Я была создана любить другого.

— Капака Райми?

— Да. — Она берет еще один кусок хлеба. — Нам надо о многом поговорить, но на это нужно время. Давай сначала позавтракаем.

Мы едим, сидя на кушетке. Еда самая простая — овсянка, сэндвичи, молоко. Ама говорит о своих отношениях с Кардиналом:

— Мои воспоминания о Капаке весьма туманны. У нас были беседы в суде, во Дворце и в ресторане, где я работала.

— В ресторане Кафрана.

Она хмурит брови:

— Не помню.

— Не помнишь его владельца, Кафрана Рида?

Она на мгновение задумывается.

— Нет.

Я запоминаю эту информацию. О нем я могу рассказать ей позже. А прямо сейчас хочу узнать о ее жизни под землей с инками.

— Я знаю, что Капак — Аюмаркан и что это означает. Я также знаю, что он отличался от других — что он не умер, когда умерли все остальные.

— Ты знаешь, что он пожертвовал тобой ради своей карьеры? — спрашиваю я.

— Да. — Ее лицо становится печальным. — Когда я первый раз вернулась обратно — два или три года назад, — я его ненавидела. Теперь я понимаю, что ошибалась. Он делал только то, что его заставляли. У него не было выбора. Кардинал создал его для того, чтобы он был холодным и сконцентрированным на своем деле.

— Ты все еще любишь его? — Я стараюсь, чтобы мой голос звучал безучастно.

— Я не могу его не любить. Я понимаю, что это за любовь — искусственная, воображаемая, — но не могу от нее отказаться.

— Знаешь, где он находится?

— Во Дворце, я полагаю. Но, — добавляет она тихо, — я вижу повторяющийся сон о том, что мы встречается в холодном, пустынном месте и я веду его вниз по ступенькам в темноту.

— В Холодильнике? — Она смотрит на меня пустым взглядом, и я задаю ей следующий вопрос: — Расскажи мне о своем возвращении к жизни. Знаешь, как они это делают?

— Нет. Когда я вернулась в первый раз, я была в ужасе. Я помнила свою прошлую жизнь и что я умерла, но совсем забыла, что происходило между этими событиями. С тех пор ничего не изменилось. Смерть — ничто, пустота, не оставляющая чувства времени и пространства.

— Где ты воскресаешь?

— В маленькой комнате, темной и с красными стенами. Там много женщин, одна, например… — Ее лицо морщится, она изо всех сил пытается вспомнить еще что-нибудь. — Извини, это все, что я помню. Я всегда как в тумане, когда возвращаюсь оттуда. Кто-то ведет меня в мою комнату — она рядом с пещерой Инти ватана, — и я там отдыхаю.

Темная комната и женщины вызывают мой интерес. Все виллаки, которых я встречал, мужчины. Но они должны иметь партнерш для производства потомства. Я никогда не думал об этом раньше. Похоже, что они спариваются с инкскими женщинами. Им, вероятно, не хочется смешивать свою аристократическую кровь с кровью простолюдинок.

— В пещере Инти ватана бывают женщины? — спрашиваю я.

— Я никогда их там не видела.

Наступило время рассказать про ее пропавшего возлюбленного. Я говорю тихо, в деталях описывая его исчезновение и мои поиски. Она огорчена новостями, но не подавлена.

— Он у виллаков, — заканчиваю я. — Если бы мне удалось похитить нескольких их женщин, я смог бы заставить священников освободить его.

— Зачем ввязываться в такие проблемы? — говорит она. — Ведь он бессмертен. Они не могут его убить.

— Но они могут держать его в плену до скончания века.

Она хмурится:

— Он сам в состоянии убить себя. Перерезать вены или разбить голову о стену.

— Только если не будет связан и напичкан наркотиками.

Ама издает шипящий звук:

— Ублюдки! Наверняка они использовали меня как приманку, чтобы заманить его под землю. Я часто думала, зачем им понадобилось оживлять меня? Теперь знаю — чтобы добраться до Капака.

— Если бы они собирались использовать тебя только в этом единственном случае, то не стали бы удерживать после того, как завладели им.

— Если не планируют использовать меня против кого-нибудь еще, — бормочет она, и наши глаза встречаются.

Я улыбаюсь:

— Не огорчайся, я не собираюсь терять из-за тебя голову.

— Очень мило. — Она допивает молоко и смотрит на меня поверх чашки. — Ты все еще не рассказал, каким образом сам вляпался в это дело. Зачем тебе Капак?

— Мне нужны связи. Если я освобожу Кардинала, у меня будет друг в самых высоких сферах.

Она усмехается:

— Ты врешь. Но это не важно. У нас у всех есть секреты.

Она сообразительна. Надо держать ухо востро.

— Что будем делать? — спрашивает она. — Похоже, твои поиски зашли в тупик. Тебе известно, что Капак находится под землей, но я не думаю, что кто-нибудь, кроме виллаков, может точно указать его местонахождение.

Я киваю:

— Я мог бы схватить одну из их женщин или взять в плен священника, который говорит по-английски, и подвергнуть его пыткам. Но виллаки — хозяева туннелей. Сомневаюсь, что смогу одержать победу на их территории.

Я замолкаю, задумавшись, но в голову не приходит ничего путного.

— Полагаю, что можно сделать только одно — я иду к Форду Тассо, рассказываю ему, что знаю, и пусть он сам вытаскивает Кардинала.

— Считаешь, что он станет это делать? — скептически спрашивает Ама.