Город Змей

Я начинаю рассказывать ей о прошлом, о том, как нашел свою девушку убитой в отеле «Скайлайт» и Кардинал нанял меня расследовать ее убийство; о том, что моя жизнь развалилась на куски после того, как я обнаружил, кто именно ответственен за ее смерть, о том, как я стал Паукаром Вами в надежде, что Билл жив и его можно выманить из укрытия. Нам подают первое, потом основное блюдо, и только к десерту я закругляюсь.

— Иисусе, — шепчет Ама, — как ты думаешь, что же такого наделал Вами?

— Я точно знаю, что он убил сестру Билла. Он играл с ним в какую-то грязную игру. Вынуждал его совершать убийства, а в ответ щадил некоторых из своих жертв. Он украл девочку и велел Биллу убить ее. Когда Билл этого не сделал, Вами безжалостно умертвил его сестру.

Лицо Амы белеет, она роняет ложку на стол:

— Это ужасно.

— Да уж. Это не извиняет того, что он сделал по отношению ко мне, но мне жаль его — нет, скорее того мальчика, которым он был когда-то.

— Ты думаешь… — Ама замолкает. — Нет, не мое дело спрашивать.

— Продолжай, не бойся.

— Думаешь, что месть — это выход? Может, тебе стоит забыть об этом, уехать и начать новую жизнь.

— Если бы я был нормальным, то сделал бы именно это. Но я не такой.

— Мне ты кажешься вполне нормальным.

— Это только снаружи. Внутри меня пылает безумие. Вот почему я могу договариваться с виллаками или с таким чудовищем, как мой папаша. У нормального человека есть пределы, границы, которые он не может перейти. У меня их нет.

Ама берет ложку и погружает в вазочку с мороженым:

— Если Билл действительно жив и ты найдешь его, что ты будешь делать после того, как разделаешься с ним?

Я не отвечаю и молча смотрю на свой кусок творожного пудинга.

— Эл? Ты слышишь, что я…

— Для всех намерений и целей я умер десять лет назад, — бормочу я, — и с тех пор реинкарнировался в дух своего отца. Когда я разделаюсь с Биллом, с этим миром для меня будет покончено. Я не заслужил в нем места.

— Ты убьешь себя? — глухо спрашивает она.

Я выдавливаю из себя подобие улыбки:

— Ешь мороженое, детка.

Остальную часть обеда мы проводим молча. Я думаю о том, что делать с Амой. Мне необходимо сосредоточить свои силы на поисках Капака Райми. Чтобы обдумывать и действовать, я должен быть один. Но я не могу просто избавиться от нее. Надо придумать некий дипломатический ход…

Решение приходит, когда я расплачиваюсь за обед. Когда мы выходим из ресторана и садимся на наши байки, я велю ей следовать за мной. Мы мчимся, обгоняя другой транспорт, и вскоре оказываемся около заведения Кафрана. Увидев вывеску, Ама хмурится и слезает со своего скутера.

— Узнаешь? — спрашиваю я.

— Что-то знакомое, но точно не могу вспомнить.

— Давай зайдем внутрь. Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась.

Кафран Рид сидит за столом около кухни, занятый разговором с официанткой. Когда он смеется, то не выглядит таким старым. Я осторожно кашляю, и он поднимает глаза:

— Эл Джири! Рад видеть тебя снова. Надеюсь, ты пообедаешь у нас?

— Боюсь, что не смогу. Я только что поел. Мистер Рид, я бы хотел представить вас своему другу, Аме Ситуве.

Ама, улыбаясь, делает шаг вперед. Ее улыбка вянет, когда она поднимает глаза на Рида. Его лицо тоже вытягивается.

— Мы раньше не встречались? — хрипло спрашивает он.

— Нет, — неуверенно говорит Ама. — По крайней мере… не помню.

Они пристально смотрят друг на друга, не подозревая о связи, которая некогда была между ними, но непонятным образом ощущая ее. Я нарушаю молчание:

— Ама — официантка. Здесь есть какие-нибудь вакансии?

Старик моргает:

— С персоналом у нас все в порядке, хотя… для нее найдется место, если оно ей понравится.

Официантка, обслуживающая наш столик, бросает на него удивленный взгляд.

— Извините меня, мистер Рид, — говорит Ама и тянет меня в сторону, — какого черта ты…

— Кафран Рид не был твоим отцом, — тихо прерываю ее я, — хотя десять лет назад и ты, и он были в этом уверены.

Кровь отливает от лица Амы.

— О господи, — стонет она. — Так вот почему его лицо мне так знакомо! Он… — Она не может говорить из-за спазма в горле.

— Я хочу, чтобы ты осталась с ним, Ама. Ты не будешь мне мешать, и к тому же тебя это отвлечет.

— Но мы друг друга совсем не помним.

— Используй это время, чтобы разобраться во всем. Не говори, что ты его дочь, — этим ты приведешь его в замешательство. Но ты можешь постараться узнать его заново. Он старый одинокий человек, нуждающийся в родной душе. Ты можешь помочь ему, а он может помочь тебе, ведь ты говорила, что совсем одинока.

— Но священники… Капак…

— Я дам тебе знать, если найду его. Я буду держать тебя в курсе и обязательно позову, если потребуется твоя помощь, — думаю, так и случится. Но сейчас тебе лучше остаться здесь.

Ама медленно кивает:

— Хорошо, я останусь. На некоторое время.

Я прощаюсь с Кафраном, оставляю Аме свой номер и отбываю, задержавшись в дверях, чтобы бросить взгляд на старика и его вновь обретенную «дочку». Они пристально смотрят друг на друга, молча, слегка испуганно, но с затаенной надеждой. Надеюсь, что у них все наладится.