Город Змей

Менеджер программ на радиостанции сначала смотрит на меня как на психа, пока я не приставляю нож к его горлу. Не думаю, что он поверил в мою историю, но когда на кон поставлена его жизнь, он соглашается дать в эфир мое предупреждение о том, что пить можно только бутилированную воду. Через несколько минут после того, как сообщение прозвучало по радио, его подхватывает телевидение, и оно быстро разносится по городу. Поверят ли ему люди или нет — это уже другой вопрос, но, по крайней мере, они предупреждены.

Я оставляю в покое менеджера, покидаю радиостанцию и ищу тихое место, где можно без помех позвонить. Найдя пустынное кафе, я набираю прямой номер Форда Тассо. Только через шестнадцать гудков раздается отрывистое «Да!».

— Это Эл.

— Я знаю, кто это. Чего ты хочешь?

— Вы слышали о том, что творится в городе?

— Что за дурацкие вопросы?

— Вы должны что-то предпринять, чтобы остановить все это.

— Что именно?

— Послать войска. Это будет более действенно, чем полиция.

— Ты что, напился зараженной воды? — Тассо фыркает. — От одного вида гвардейцев все сойдут с ума. Это то же самое, что заливать водой горящую нефть.

— По крайней мере, жители хоть что-то начнут понимать. Сейчас они воюют друг против друга. Гибнут сотни невинных людей. Если вы пришлете войска, они объединят горожан…

— И те уничтожат моих людей! — рычит Тассо.

— Вы дадите им приказ к отходу раньше, чем им начнет угрожать опасность. Я прошу вас только об одном — нужна передышка. Люди находятся в состоянии наркотической интоксикации, но это состояние продлится недолго. Их надо отвлечь и остановить убийства. К завтрашнему утру все успокоится.

— Нет.

— Но…

— Я не готов рисковать жизнями моих гвардейцев. Кроме того, перемещение туда моих войск может подставить их под атаку клуксеров.

— Если вы не подавите эти волнения, Змеи возьмут под свой контроль восток города. Тогда вы получите войну на два фронта.

— Змеи никогда не объединятся с клуксерми. Они ненавидят друг друга. В этой войне никто не сможет выиграть в одиночку. Рано или поздно или Даверн или его противник придут ко мне за помощью.

— Натравливаете обе стороны друг на друга, Форд? Это опасная игра.

— Я сам разберусь в этих играх, Алжир. Твоя задача — найти Капака.

Он прерывает связь, а мне остается только изрыгать проклятия в затянутые дымом небеса и биться в бессильной злобе о ближайшую стену.

День и вечер я провожу в обличье Паукара Вами, используя все те небольшие возможности, которые у меня есть, чтобы прекратить кровопролитие. Не стоило бы вмешиваться, но я не могу стоять в стороне и смотреть на продолжающиеся грабежи, насилия и убийства. Ведь это мой город и мои сограждане. Если я в состоянии защитить хотя бы нескольких, то должен это сделать.

Наконец, после многих часов, посвященных наведению порядка, я напоследок хватаю пару грабителей, стукаю головами друг о друга и ломаю им пальцы. Оставив их в сточной канаве, я отправляюсь домой. Мне требуются пища и отдых, потому что впереди — долгая, напряженная, кровавая ночь.

Открыв дверь, я чувствую запах посетителя — мускусное зловоние подземелий нельзя отмыть. Я медлю в дверях, размышляя об отступлении, но это мой дом, и я не собираюсь бросать его так легко. Войдя, я закрываю дверь и зажигаю свет. Паукар Вами собственной персоной улыбается мне, стоя у окна:

— Прекрасная ночь, не так ли, Эл, мой мальчик?

Я прохожу в кухню, готовлю себе сэндвич, вынимаю из холодильника две банки пива и бросаю одну моему отцу. Ловким движением он ловит ее, открывает и подносит к губам. Я плюхаюсь на диван и начинаю жевать сэндвич.

— Как давно ты здесь?

— С утра. — Он рыгает и довольно оглядывает меня: — Похоже, ты не особенно обеспокоен моей способностью возвращаться из мертвых.

— Если видел одного зомби, все остальные тебя не испугают.

— Ты изменился. Тот Эл, которого я помню, не увлекался сверхъестественными явлениями. Он бы стал искать логические объяснения моего существования.

Я пожимаю плечами:

— Я привык принимать мир таким, как он есть. Если трупы могут возвращаться к жизни, пусть так оно и будет.

Вами внимательно разглядывает меня. Его глаза останавливаются на пальце, свисающем с моей шеи, но он ни о чем не спрашивает.

— Когда вижу тебя, мне кажется, что я смотрюсь в зеркало, — одобрительно замечает он. — Ты выглядишь старше — пришло время прятать свои морщины, — лицо не такое худое, как у меня, сквозь тату видны шрамы, но во всем остальном — почти полное сходство.

— Зачем ты здесь? Хозяева послали?

— Ни один человек не может назвать себя моим хозяином. — В голосе Вами звучит раздражение. — Священники командуют мной, но это продлится недолго. Их время скоро пройдет, как прошло время Фердинанда Дорака. Я подчиняюсь самому себе.

— Ты занимаешься самообманом, — усмехаюсь я, — в их руках ты марионетка, и всегда был ею. А теперь стань послушным мальчиком и расскажи наизусть то, что они велели передать.

Его лицо мрачнеет, губы кривятся. Я холодно смотрю на него.