Город золота и свинца

– Шапки надевают на череп к тому времени, когда заканчивается период роста. Среди хозяев некоторые думают, что их нужно надевать раньше, потому что люди за год или за два до надевания шапки начинают бунтовать против хозяев. Это было известно, но считалось не важным, потому что шапки снова делают их хорошими. Но именно такие мальчики нашли древнее оружие, сохранившее силу, и использовали его так, что четверо хозяев были убиты.

Отметив про себя, что, по-видимому, обычный экипаж треножника состоит из четырех хозяев, я изобразил дрожь ужаса и страстно сказал:

– Тогда, конечно, на мальчиков следует надевать шапки раньше!

– Да, – согласился хозяин. – Я думаю, что так и будет. Это значит, что люди в шапках будут умирать раньше и испытывать сильные боли, потому что шапка сжимает растущий череп, но было бы неразумно допускать риск, даже самый незначительный.

Я сказал:

– Хозяевам не должна грозить опасность.

– С другой стороны, некоторые говорят, что это не имеет значения, так как мы уже приближаемся к завершению плана. Когда же это произойдет, шапки вообще не потребуются.

Я ждал продолжения, но он молчал. Наконец я осмелился:

– Плана, хозяин?

Он по-прежнему не отвечал, а я не решился настаивать. Спустя полминуты он сказал:

– Иногда по ночам я думаю об этом. Вероятно, это болезнь, проклятие Склудзи… Что такое добро, мальчик, и что такое зло?

– Добро – это повиновение хозяевам.

– Да. – Он глубже погрузился в парующую воду бассейна и обернул щупальца вокруг себя. Я не знал, что означает этот жест. – В каком-то смысле ты счастлив, мальчик, что носишь шапку.

Я горячо сказал:

– Я знаю, что я счастлив, хозяин.

– Да. – Щупальце развернулось. – Подойди ближе, мальчик.

Я подошел к краю бассейна. Щупальце, от воды скользкое, гладило меня, а я изо всех сил старался скрыть отвращение. Хозяин сказал:

– Я рад нашей дружбе, мальчик. Она мне особенно помогает во время болезни. В той книге, что я читал, человек давал собаке вещи, которые ей нравились. Ты чего-нибудь хочешь, мальчик?

Я колебался недолго, потом сказал:

– Я хотел бы увидеть чудеса города, хозяин. Какое счастье видеть их!

– Это можно сделать. – Щупальце отдернулось, он начал вставать. – Теперь я хочу есть. Приготовь стол.

На следующий день болезнь кончилась, и хозяин вернулся к своей работе. Он дал мне браслет, который я должен был носить на руке, и объяснил, что в любой части города эта штука зажужжит, как множество пчел, если я ему понадоблюсь. Тогда я должен вернуться к нему, а в остальном я свободен. Мне не обязательно, например, оставаться в общем помещении, пока он работает.

Я был удивлен тем, что он не забыл мою просьбу, но еще больше удивился последовавшему. Он действительно брал меня с собой на экскурсии. Многое из увиденного оказалось неинтересным или непонятным. В одной маленькой пирамиде не было ничего, кроме разноцветных пузырьков, которые медленно двигались вверх и вниз. То, что сказал о ней хозяин, вообще не имело для меня смысла. Было также несколько поездок к большим водяным садам: я стоял или сидел на берегу, а он бродил в воде среди растений. Он пригласил меня восхититься их красотой, и я послушно восхитился. Они были отвратительны.

Но он брал меня также в место, о котором говорил Фриц, с вращающимся шаром, покрытым картой, с яркими звездами на стенах. Когда хозяин произнес несколько слов на своем языке, звезды двинулись. Это были звездные карты, и на одной из них он показал мне звезду, с планеты которой давным-давно вылетели хозяева. Я постарался как можно лучше запомнить ее положение, хотя трудно было сказать, что мне это даст.

А однажды он взял меня в пирамиду красоты.

С первого дня в городе меня поражало, что все рабы были мужчины. Элоиза, дочь графа де ла Тур Роже, была избрана королевой турнира и после этого с радостью, как она сказала мне, пошла служить треножникам в их город. Я думал, что встречу ее здесь – этого я хотел и не хотел в одно и то же время. Ужасно было бы увидеть ее измученной, как все остальные рабы. Но я не видел девушек, и Фриц, когда я спросил его, сказал, что тоже не видел. Я увидел их однажды, когда устало тащился рядом с хозяином и пот собирался у меня под подбородком.

Это была не одна, а несколько пирамид, соединявшихся у основания. Мы добирались долго, две девятые (более получаса) в экипаже от того места, где жил хозяин. Я увидел прогуливающихся хозяев, некоторые были с рабами. Мы вошли в первую пирамиду, и я чуть не закричал при виде того, что лежало передо мной: сад с земными цветами – красными, голубыми, желтыми, розовыми и белыми. Я почти забыл о них, окруженный вечной зеленой полутьмой, видя лишь отвратительные тусклые растения садов-бассейнов.