Город золотых теней

Ноги его оказались бледными, словно зверьки с содранными шкурками, искривленными и отекшими; кончики пальцев — там, где плохо циркулировала кровь, — посинели. Пол согнулся, чтобы их растереть, и со смесью абстрактного интереса и тихого ужаса отметил, что не ощущает ни пальцев ног, ни растирающих их пальцев рук.

— Какое сегодня число? — спросил он.

Финч поднял голову, удивленный вопросом.

— Разрази меня гром, Джонси, да откуда мне знать? Спроси Маллита. Он следит за календарем, потому что ему светит отпуск.

Услышав свое имя, Маллит шевельнул огромной тушей, словно потревоженный в пруду носорог. Его коротко стриженная голова медленно повернулась к Полу:

— Чего ты хочешь?

— Просто спросил, какое сегодня число. — Обстрел на время прекратился, и голос Пола прозвучал неестественно громко.

Маллит скривился, словно приятель попросил его назвать расстояние до Луны в морских милях.

— Двадцатое марта, так ведь? Еще тридцать шесть дней, и я вернусь в Блайти. А почему ты интересуешься?

Пол потряс головой. Ему иногда казалось, что март 1918 года был и будет всегда, что он всегда жил в этой траншее с Маллитом, Финчем и прочими остатками Седьмого корпуса.

— Джонси опять приснился тот самый сон, — сказал Финч и быстро переглянулся с Маллитом. Они думают, будто он сходит с ума. Пол в этом не сомневался. — Кто она, Джонси, — малышка барменша из закусочной? Или крошка Мадлен миссис Энтройе? — Выговаривая имена, Финч как всегда тщательно соблюдал французское произношение. — Она слишком молода для тебя, старина. Только-только течь начала.

— Да заткнись, ради Бога. — Пол с отвращением отвернулся, потом взял ботинки и расположил их так, чтобы каждый бок получал равное количество жалкого тепла от печки.

— Джонси у нас романтик, — пробасил Маллит. Зубы у него были под стать носорожьей внешности — плоские, широкие и желтые. — Ты разве не знал, что, кроме тебя, все из Седьмого уже поимели эту Мадлен?

— Я же сказал, заткнись, Маллит. Не хочу разговаривать.

Маллит снова ухмыльнулся и скользнул куда-то в тень за спиной Финча, который повернулся к Джонасу. Когда худой Финч заговорил, в его голосе ощущалось отчетливое раздражение:

— Почему бы тебе не поспать еще, Джонси? Не создавай неприятностей. Их и так вокруг хватает.

Пол снял шинель и пошел вдоль траншеи, пока не отыскал местечко, где вероятность проснуться с мокрыми ногами казалась меньше. Обернув босые ноги шинелью, он прислонился спиной к доскам. Пол знал, что ему не следует сердиться на своих товарищей — черт, своих друзей, единственных друзей, — но над их головами уже несколько дней висела угроза немецкого наступления. А если вспомнить и постоянные обстрелы, призванные сломить их дух, и предчувствие чего-то еще более скверного, и не дающие ему покоя сны… что ж, неудивительно, что нервы у Пола словно в огне.

Он украдкой взглянул на Финча. Тот снова корпел над письмом, присев на корточки возле тускло светящегося фонаря. Успокоившись, Пол повернулся к нему спиной и вытащил из кармана зеленое перышко. Осветительные ракеты уже почти угасли, но перышко, казалось, еле заметно светилось. Пол поднес его к лицу и глубоко втянул носом воздух, но присущий перышку запах уже давно исчез, перебитый запахами табака, пота и грязи.

Оно что-то значило, это перышко, хоть он и не мог сказать — что. Пол не помнил, как подобрал его, и тем не менее оно уже несколько дней лежит в его кармане. Каким-то образом оно напоминало ему про ангела из сна, но он не был уверен почему — скорее всего обладание перышком и вызывало эти сны.

И сны сами по себе были очень странными. Он помнил лишь фрагменты: ангел и тоскующий голос, какая-то машина, пытающаяся его убить, — но каким-то образом сознавал, что даже эти фрагменты есть драгоценные и неосязаемые чары удачи и без них ему уже не обойтись.

«Цепляешься за соломинку, Джонас, — сказал он себе. — Цепляешься за перышко». Он сунул поблескивающий предмет обратно в карман. «Умирающим приходят в голову странные мысли, а кто мы здесь все, как не умирающие? Разве не так?»

Он попробовал отогнать эти мысли. Подобные размышления не замедлят биение усталого сердца и не расслабят дрожащие мускулы. Он закрыл глаза и начал медленно искать тропку, которая заведет его обратно в сон. Где-то по ту сторону ничейной земли снова загрохотали пушки.

«Вернись к нам…»

Пол проснулся, когда небо с треском раскололось. Струйки дождя смывали пот со лба и щек. Небо осветилось, облака внезапно стали белыми по краям и пылающими сверху. Снова мощно рявкнул гром. То были не пушки. И не атака, а просто разбушевавшаяся природа.

Пол сел. В двух ярдах от него неподвижно лежал Финч, прикрыв шинелью голову и плечи. Очередная вспышка высветила ряд спящих в траншее солдат.

«Вернись к нам…» Голос из сна все еще звучал у него в ушах. Он ощутил ее присутствие вновь — и так близко! Ангел милосердия, нежно шепчущий, призывающий… куда? На небеса? Так что же это, знамение близкой смерти?