Город Зверя

К счастью, это была единственная лестница, которую нашим врагам удалось установить, и то потому только, что у защитников этой части стены не было алебард, какие имелись на всех других участках обороны.

Это упущение было исправлено, когда два воина с алебардами заняли свои места, чтобы великаны не поставили другую лестницу на место сломанной.

После всех усилий, приложенных, чтобы разрушить лестницу аргзунов, меня покачивало. Я обернулся на своих товарищей. Один из них был совсем мальчишка, даже младше Дарнада, — рыжий курносый подросток с веснушками на лице. Я схватил его руку и пожал ее, и хотя он не был знаком с этим жестом, он правильно угадал его значение и ответил на него.

Я протянул руку другому своему товарищу. Он посмотрел на меня остановившимся взглядом, попытался подняться и вдруг повалился вперед.

Я склонился над ним, чтобы осмотреть рану. Меч пронзил его насквозь. С такой раной он должен был умереть час назад. Я опустил голову в знак уважения к этому храброму воину.

Поднявшись, я пошел искать Дарнада и заодно посмотреть, как шла битва.

Скоро наступила ночь, и зажгли факелы.

Казалось, мы могли передохнуть, так как аргзуны отступили от города и стали разбивать палатки в долине.

Я прошел по стене и спустился вниз. Там у командира отряда я узнал, что Дарнада вызвали к южной стене, откуда он должен был пройти во дворец.

Я решил не искать его у стены, а идти прямо во дворец.

В комнате, примыкавшей к главному залу, я увидел Шизалу. Стражник, который привел меня туда, ушел, и я опять был с ней наедине. Я был измучен сражением, но даже в таком состоянии чувствовал себя с девушкой неловко, так как не мог не любоваться ее величественной красотой.

Она жестом пригласила меня сесть, и я опустился на подушки, сваленные в кучу на полу.

Она подала мне кубок басу. Я с благодарностью принял его и осушил одним глотком. Отдавая ей пустой кубок, я уже чувствовал себя немного лучше.

— Я слышала о том, что ты сделал, — сказала она тихо, не глядя на меня. — Это был настоящий подвиг. Ты спас город или по крайней мере многих его защитников.

— Это было вызвано необходимостью, вот и все, — ответил я.

— Твой ответ свидетельствует о твоей скромности. — Все еще не глядя в мою сторону, она иронично подняла брови.

— Нет, о правдивости, — ответил я ей в тон. — Как идет оборона?

Она вздохнула.

— Довольно успешно, если принять во внимание нехватку защитников и размеры войска аргзунов. Эти аргзуны — сильные и хитрые противники, более хитрые, чем я ожидала. Наверное, у них умный командир.

— Судя по моим встречам с синими великанами, я бы никогда не подумал, что ум — их отличительная черта.

— Я тоже. Если бы мы могли добраться до их командира и убить его, мы бы разрушили их план, оставив без предводителя. Тогда есть шанс прогнать их.

— Ты так думаешь? — спросил я.

— Это вполне возможно. Аргзуны редко сражаются под общим командованием, следуя общей стратегии, как сейчас. Они гордятся тем, что сильны поодиночке. Они отказываются выступать армией и не признают командиров. Им нравится воевать, но их тщеславным натурам не по душе быть дисциплинированными исполнителями чужих приказов. Должно быть, сейчас у них очень сильный командир, если он смог собрать такое полчище синих великанов и заставить их действовать сообща.

— А как можно его убить? — спросил я. — Нам не добраться даже до его палатки, так как у нас не получится замаскироваться под аргзунов: мы, конечно, можем покрасить кожу в синий цвет, но где мы возьмем еще восемь-десять килод, чтобы добавить к своему росту? (Килода составляет приблизительно треть фута, около десяти сантиметров.)

— Да, — устало сказала она.

— Ничего не получится, если… — вдруг осенило меня, — если мы не атакуем их с воздуха.

— С воздуха? Ну конечно! — Ее глаза загорелись. — Но мы же не знаем, кто их командир. Мне они представляются сплошной синей массой, ни один не выделяется. А как тебе?

Я покачал головой.

— Но где-то же он должен быть! Сегодня была такая сумятица. Давай дождемся рассвета и посмотрим на их лагерь до того, как они начнут новый штурм.

— Хорошо. А сейчас тебе лучше пойти в свою комнату отдохнуть. Ты изнемогаешь от усталости, а завтра тебе понадобятся силы. Тебя разбудят перед самым рассветом.

Я встал, поклонился и вышел. Я поднялся в комнату и на минуту остановился у окна. К сладкому аромату марсианской ночи, прохладной, навевающей приятную грусть, примешивался сейчас смрад войны.

Как же я ненавидел синих великанов!

Кто-то оставил на столике у моей кровати немного мяса и фруктов. Я не чувствовал голода, но здравый смысл подсказывал, что нужно поесть. Я отмыл засохшую кровь, грязь и пот войны с тела, поел и забрался под тяжелое меховое одеяло. Уснул я, как только положил голову на подушку.