Город Зверя(сборник фантастических романов)

Пока я разбирался с двигателем, Хул Хаджи рассказывал мне историю о старом отчаянном человеке, возмечтавшем некогда о власти, некоем Блемплаке Безумном, который, как предполагалось, все еще скитался там, внизу. Он впитал в себя столько ароматов, что они больше не действовали на него так, как на других, и сумел выжить в зыбучих песках — потому что именно он и был первоначальным их создателем. Некогда он явно был человеком благосклонным и полезным, приобретшим откуда–то немного научных знаний и стремившимся к величию. Мало зная о том, что имеет, он попытался использовать свои знания для постройки огромной сверкающей башни, которая вдохновляла бы людей своей красотой и величием. Был заложен фундамент, и долгое время казалось, что он преуспеет. К сожалению, что–то подействовало на его мозг. Его эксперимент вышел из–под контроля, и в результате появились зыбучие пески, имевшие особые и неестественные свойства и нигде больше не встречающиеся.

С чувством огромного облегчения мы пролетели над цветами и зыбучими песками. Я видел их только ночью, при свете мчавшихся по небу лун, но и беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедить, что Хул Хаджи не преувеличивал. Снизу раздавались странные крики, безумный бред, казавшийся иногда членораздельной речью, но я не мог разобрать в них никакого смысла, да и не очень–то старался.

К утру мы пролетели над несколькими сверкающими озерами, усыпанными зелеными островами, и иногда по огромным просторам водяной глади скользила лодка.

Я заметил Хулу Хаджи, что это приятный контраст, и он согласился. Пока мы пролетали над предыдущей территорией, он тревожился больше, чем признавался мне в этом. Я спросил его, не будет ли разумным попытаться приземлиться, поскольку двигатель теперь работал с большими перебоями и вскоре обязательно вообще заглохнет. Он сказал мне, что это будет безопасно, так как на островах живут просвещенные и умные люди, способные развлечь и привести в восторг любого гостя озер. Пока мы пролетали, он указывал названия. Среди всех имелся один пышный остров, стоявший несколько в стороне от остальных.

— Этот остров называется Драллеб, — сообщил Хул Хаджи. — Его народ лишь изредка контактирует с соседями, но хотя он, похоже, и не играет большой роли в деятельности других островов, оказывает на них немалое художественное влияние и очень гостеприимен. Жители его принимали однажды меня, когда я путешествовал по островам, и я наслаждался каждым мгновением пребывания там.

Появился еще один остров. Он выглядел странным контрастом, совмещая в себе черты всех островов. Это был «К кокрум», как уведомил меня Хул Хаджи. Остров всего лишь несколько лет назад поднялся из озера и все еще по большей части не был заселен, хотя жившие там люди казались народом странных обычаев, иногда дружественные к чужакам, иногда — нет.

Мы решили не приземляться там и пролетели еще над несколькими островами, а Хул Хаджи с большой любовью сообщал их названия. Тут имелись С’сидла с нежным ландшафтом высоких сильных деревьев и широких темных прогалин, и Носирра, суровое, здоровое на вид местечко с большими, как сообщил мне Хул Хаджи, пока еще не добытыми сокровищами.

Я горел желанием слышать все это, хотя часть моего внимания сосредоточилась на двигателе, так как все, что я слышал, больше и больше очаровывало меня, я считал, что чем больше я буду знать, тем лучше буду подготовлен к выживанию здесь.

В скором времени мы сумели осторожно провести воздушный корабль над всеми островами и увидели перед собой материк, который, как мы решили, будет лучшим местом для приземления на случай, если двигатель окажется невозможным отремонтировать. Город назывался, как сказал мне Хул Хаджи, Кенд–Амрид. Жители его, сообщил он мне, хорошо известны своим ремесленничеством и умением обращаться с немногими бывшими в ходу на Марсе техническими устройствами. Они могут нам помочь больше, чем островитяне, хотя островитяне были, возможно, дружелюбнее.

Я поманипулировал управлением, и мы начали снижаться над Кенд–Амридом.

Позже мне пришлось пожалеть, что мы не приземлились на одном из островов, ибо Хул Хаджи обнаружил, что Кенд–Амрид изменился с известного ему времени, когда он как изгнанник провел некоторое время в этом городе.

В вечерних сумерках, погрузивших темные башни города в густую тень, мы проплыли над ним с легким сердцем.

Место это было безмолвное и огней горело мало, но я отнес это к тому факту, что обитатели его являлись людьми, по слотам Хула Хаджи, упорно трудившимися, с простыми удовольствиями и празднества их проходили только при свете солнца.

Мы снизились на окраине города, и я сбросил якорь — «кошку», вонзившую в землю острые лапы и давшую мне возможность спуститься по лесенке и прикрепить канаты к росшим поблизости чахлым деревьям.

Глава 2. ГОРОД ПРОКЛЯТЬЯ

Когда мы приблизились к Кенд–Амриду, рука Хула Хаджи инстинктивно легла на рукоять меча. Хорошо зная его, я заметил этот жест и нашел его тревожным.

— Что–нибудь не так? — спросил я.

— Не уверен, друг мой, — ответил он.