Город Зверя(сборник фантастических романов)

— Теперь все кончено, — сказала она.

— Он спас тебе жизнь, — напомнил Арфлейн.

Кивнув, она заплакала.

— Отличная драка, незнакомец, добро пожаловать в Нью–Йорк.

Они обернулись. Часть стены исчезла, на ее месте стояла фигура худого человека. Его длинный череп прикрывала красная маска. Сквозь щели насмешливо блестели глаза.

Арфлейн поднял руку с копьем.

— Это не Нью–Йорк, а дьявольское место.

Человек рассмеялся.

— Это действительно Нью–Йорк, хотя и не город из ваших легенд. Тот город был разрушен почти две тысячи лет назад. Новый город стоит почти на том же месте. Однако он во многом превосходит своего предшественника, в чем вы смогли убедиться.

— Кто вы?

— Если вы искренне интересуетесь этим, я расскажу вам, — произнес человек в маске. — Идите за мной.

Глава 25. ПРАВДА

Арфлейн хотел знать правду, именно поэтому он согласился на предложение. Однако теперь, когда они с Ульрикой стояли в ярко освещенной комнате, он чувствовал, что его разум может оказаться не в состоянии принять всю правду. Человек в красной маске исчез. Стены ослепительно завертелись, и в дальнем конце комнаты появился сидящий в кресле мужчина. На нем были все те же красные одежды, но по сравнению с остальными обитателями города он казался карликом, одно его плечо было выше другого.

— Я Питер Баллантайн, — сказал он, тщательно произнося слова, как если бы говорил на лишь недавно выученном языке. — Прошу вас, садитесь.

Осторожно сев на мягкие стулья, Арфлейн и Ульрика изумленно наблюдали, как кресло с мужчиной мягко скользнуло по полу, остановившись лишь в нескольких футах от них.

— Я все объясню вам, — начал он. — Буду краток…

Мир пришел в упадок. Люди утратили силу духа, а следовательно, способность к выживанию. Природа, выведенная из равновесия войнами в Азии и Африке, начала покрывать разрушенную поверхность Земли ледяными покровами. Именно бомбы и внезапный скачок радиации в атмосфере послужили причиной нового оледенения. Люди разделились на два полярных сообщества. Одно сформировалось в Южно–Антарктической зоне, другое — в регионе Гренландии. Некоторое время обитатели двух полярных лагерей общались друг с другом по радио, однако высокая радиация не позволяла им вступать в непосредственный контакт.

Они избрали различные пути приспособляемости к новым условиям. Тс, кто жили в Антарктиде, приспособились к окружавшему их льду, научились строить корабли, способные двигаться по поверхности без затрат топлива, и жилища без специальных обогревательных установок.

Как только лед покрыл планету, они ушли из Антарктики, направляясь к экватору. Вскоре они наткнулись на плато Матто Гроссо и решили устроить там постоянный лагерь.

Приспосабливаясь к новым условиям, они забросили науки, и в последующие несколько столетий учение Ледовой Матери заменило им логику второго закона термодинамики, в котором логично доказывалось, во что люди верили чисто интуитивно, — будущее принадлежит вечному льду.

Возможно, что адаптация южан представляла собой более здоровую реакцию на новые условия, чем то, как реагировали на них обитатели Арктики. Северяне все глубже и глубже зарывались в свои подледные пещеры, проводили время в научных поисках, способах сохранить свою жизнь такой, какой они знали ее.

В последних сообщениях, посланных северянами в Антарктику, говорилось, что они достигли такого уровня развития, который позволит им передвинуть свой город дальше на юг, и что они собираются установить его на месте Нью–Йорка. Они предложили свою помощь южанам, на что те ответили отказом и разобрали радиоприемники на детали. Жизнь, которую южане вели в Антарктике, вполне устраивала их. Таким образом, северяне продолжали совершенствовать свои науки и условия жизни, результатом их трудов стал Нью–Йорк. Теперь же быстрый рост льда сменился таким же быстрым его разрушением.

— Пройдет, по крайней мере, двести лет, прежде чем ото льда освободится значительная часть суши — объяснял Питер Баллантайн. — Таким образом, жизнь возвращается из восточных и западных районов Земли, которые никогда не были полностью скованы льдом.

Арфлейн и Ульрика слушали его почти без всякого выражения. Арфлейну казалось, что он тонет, тело и разум отказывались повиноваться ему.

— Мы рады гостям, в особенности из Восьми Городов, — продолжал Баллантайн.

Арфлейн поднял голову:

— Вы лжете. Лед не тает, вы говорите ересь…

— Это проверенные факты. И что в этом плохого?

— Я верю в вечный лед, — медленно произнес Арфлейн, — верю в то, что все должно замерзнуть, в то, что лишь милосердие Ледовой Матери дарует нам жизнь.

— Но вы сами можете убедиться, что эта доктрина неверна, — мягко возразил Баллантайн. — Ваше общество придумало ее, чтобы оправдать свой образ жизни. Но теперь она не нужна вам.