Город Зверя(сборник фантастических романов)

Была надежда — слабая надежда. Помните, я рассказывал о чудесных изобретениях шивов? Ну, вот это и была моя надежда — что я смогу вступить в контакт с шивами и попросить у них помощи для нового пересечения времени и пространства — на этот раз не с планеты на планету, но из одного времени на Марсе в другое время на Марсе.

Я твердо решил отыскать шивов или члена этой расы, как только увижу успех Мендишарской революции. Я чувствовал себя завлеченным в нее, главным образом, потому, что ценил Хула Хаджи как близкого друга, и все, что он делал, представляло для меня интерес.

Вскоре после того, как я проснулся, раздался стук в дверь. Сквозь незастекленное окно струился солнечный свет, и в воздухе стоял сладкий свежий запах — знакомый мне дух марсианской деревни.

Я сказал, чтобы вошли. Это была служанка — синие женщины только на фут–другой меньше мужчин — с подносом горячей пищи. Это само по себе было сюрпризом, потому что южномарсианский завтрак обычно состоит из фруктов и соков.

Пока я уничтожал завтрак, вошел Хул Хаджи. Он улыбался. Поздоровавшись, он сел на кровать и разразился смехом. Смех его был заразителен, и я обнаружил, что улыбаюсь в ответ, хотя и не знал причины своего веселья.

— Что такое? — спросил я.

— Эта женщина, — ответил он, улыбаясь. — Сестра Морахи Ваджи — как ее зовут?

— Ора Лис?

— Она принесла мне завтрак утром.

— Это странно?

— Это очень любезно — хотя и редкий обычай среди нашего народа. Дело не столько в поступке, который я воспринял как комплимент, сколько в том, что она сказала.

— А что она сказала? — Тут я почувствовал беспокойство. Как я раньше упоминал, у меня есть какое–то шестое чувство, которое предупреждает меня о беде. Некоторые назвали бы это логикой подсознания, которая аккумулирует и выводит заключение из данных, никогда не достигающих сознательного центра.

— Короче, — провозгласил мой друг, — она сообщила мне, что знает, что наши судьбы взаимосвязаны. Я считаю, что она думает, что мне предстоит на ней жениться.

— А, увлечение, — произнес я, тем не менее все еще несколько встревоженный. — Ты — таинственный изгнанник, вернувшийся притязать на трон, а что может быть романтичнее этого? Какая девушка не ответит на это?

— Да, да, — кивнул он. — Поэтому я и не отнесся к этому объявлению серьезно. Не беспокойся, я был с ней достаточно вежлив.

Я задумчиво провел пальцами по подбородку, и вдруг сообразил, что давно не брился. У меня была порядочная щетина. Скоро мне придется что–нибудь предпринять на этот счет.

— Что ты сказал? — спросил я.

— Я сказал, что все мое внимание поглощает дело восстания и что я заметил, что она прекрасна… Это ведь так, тебе не кажется?

Я не ответил. Знаю, что всякая красота сравнительна, но, честно говоря, я не мог отличить прекрасную синюю великаншу двух с половиной метров от уродливой.

— Я сказал ей, что нам следует подождать, пока мы не узнаем друг друга получше, — посмеиваясь, продолжал мендишар. Я почувствовал некоторое облегчение, узнав, что мой друг вел себя столь тактично.

— Мудро сказано, — кивнул я. — Когда ты сядешь на престол, как Бради, будет время подумать о романах — или о том, как избежать их.

— Именно, — согласился Хул Хаджи. — Я не знаю, поймет ли она меня. Она скорее, мне кажется, воспримет это как объявление о моей собственной страсти, что немного меня беспокоит.

— Не волнуйся, — сказал я. — Каковы твои планы на сегодня?

— Мы должны подготовить послание всем килакам и оркилакам, созывающее их на всеобщую встречу здесь.

Эти два марсианские слова обозначали приблизительно лидера деревни и городка, суффикс «ак» обозначал человека, имеющего власть над своими собратьями, или, строго говоря по–марсиански, того, кто был уполномочен своими собратьями действовать в их интересах. «Кил» — обозначал маленькую общину, «оркил» — означал большую.

— Это необходимо, — продолжал Хул Хаджа, — для того, чтобы они сами увидели, что я именно тот, кем являюсь. А также для того, чтобы решить, когда нанесем удар и как расставим наших воинов.

— Сколько воинов, по твоим подсчетам, имеется в твоем распоряжении? — спросил я, умываясь холодной водой.

— Около десяти тысяч.

— А со сколькими приоза придется бороться?

— Около пяти тысяч, включая воинов не из приоза, но поддерживающих их. Приоза, конечно, намного лучше вооружены и обучены. У моего народа есть привычка сражаться, не подчиняясь командирам. Приоза дисциплинированны, но я не уверен, что мы то же можем сказать о воинах из деревень.

Я понял, что это была черта, которую мендишары делили со своими арзгунскими кузенами. Арзгуны были объединены под началом архизлодейки Хоргулы — объединены, по большей части, из–за страха перед общим врагом — Зверем Наалом и суеверием.

— Это — еще одна причина, почему нужно мое присутствие, — сказал Хул Хаджи. — Они, как предполагает Морахи Ваджа, будут сражаться под началом наследного Бради, тогда как их пришлось бы обучать дисциплине, чтобы они слушались приказов всего лишь килака.

— Значит, Морахи Ваджа был прав. Ты незаменим в этом деле.

— Кажется, так, но это большая ответственность.