Города

Густая жидкость проникла в их кровь, в их жилы, и затвердевала так быстро, что они двигались к заведению под названием «Сахарный пес» подобно оловянным солдатикам, которые где-то потеряли масленку. Mo глубоко вздохнул. В ближайшее время он будет свободен от забот. Такой вот Золотой век обычно длится не менее года.

Не пора ли появиться Джерри? Если он не подойдет, это будет нечестно. Слишком уж долго он сосет лапу.

Гэндальф ненадолго скользнул в свое тихое укрытие и тут же вышел с остатками шоколадного батончика «Марс». Помня о наблюдающих клиентах, он торопливо поправил полы сутаны. Но он контролировал все. Морщась от отвращения, он сунул колпачок в загорелую ладонь Mo.

– Какой-то маленький хулиган мастурбирует над костюмами хоббитов. Куда умудряется запропаститься полицейский, когда он нужен?

Аборигены по-прежнему хрустели кукурузными хлопьями, следя за похождениями Сладкого Пса на расположенном вверху экране. Улучив момент, Mo нырнул внутрь, чтобы посмотреть, как можно обратить ситуацию в свою пользу.

Епископ Бисли разгладил складки сутаны и воспользовался случаем, чтобы прийти в себя. Он откашлялся:

– Кхм, кхм, кхм, кхм…

Его лицо стало понемногу принимать сияющее выражение. На короткое время он ощутил свою власть. Из палатки донесся глухой удар, скрип, невнятное ворчание.

Гэндальф осторожно опустился на табуретку. Настал час Mo.

Десять минут царила полная тишина – в ожидании неминуемого выстрела.

2 Скажи мне, что небеса есть

Я хочу кусать руку, что кормит меня.

Я так хочу прокусить эту руку.

Элвис Костелло, «Радио, радио»

В прошлый вторник обновленный Джордж У. Буш обратился к преобразившейся стране, совершенно не напоминающей ту, в которой прошла его избирательная кампания; и это был не тот человек, который баллотировался в президенты. Ныне он возглавляет страну, в которой политическая атмосфера переменилась радикально, где исчезли прежние ограничения и открылись новые возможности. Сейчас рано говорить о том, к чему могут привести перемены. Но можно определить, в чем они состоят.

Ноэми Эмери, «Уикли стандард», 11 февраля 2002 г.

Он лишен души.

Джордж У. Буш, телеканал «Фокс», 18 декабря 2001 г.

Джерри Корнелиус заглянул в «Гаучо», чтобы в час заката по-быстрому пропустить порцию текилы. Одетый не совсем по-вечернему, он протиснулся сквозь оживленную толпу, добрался до стойки и огляделся в поисках кого-нибудь из персонала. В Хьюстоне он порвал свой костюм в стиле ретро, и сейчас на нем был потертый костюм покроя шестидесятых, который делал его похожим на стилягу, плута из кинофильма, изображающего жизнь в трущобах. Последний штрих в его облике составляли солнечные очки. И надел он их не ради того, чтобы отдать дань обычаю – Джерри никогда не прислушивался к чьим-либо советам. Просто он объяснял, что у него слабые глаза.

Впрочем, его слова никого не обманывали. «Простой и добротный костюм придает авторитет, – убеждал Джерри брат. – Короткая стрижка, чуть-чуть золота, широкие манжеты. Это исключительно красноречиво».

Относительно короткой стрижки Джерри до сих пор колебался; это не могло не напоминать ему об электрическом стуле и о евреях. Сейчас он направлялся в сторону Принслет-стрит. Несмотря на отвращение Таффи к культурному наследию он иногда использовал синагогу как место встреч. Сейчас он сказал, что ему надо передать кое-какие пленки с записями сообщений. Им нужен честный посредник. Таффи исследовал все, что его интересовало. Патологоанатом министерства внутренних дел специально изучил последние слова умирающего. Он понимал, что есть какая-то правда, которая от него ускользает. Все время, что Джерри знает сэра Таффи Синклера, тот постоянно что-то разгадывает. Джерри так и остался в неведении, что же именно.