Города-государства Древней Руси

Утверждение Олега в Суздале и Ростове дало основание летописцу сказать, что князь «перея всю землю Ростовьску» ^{40}. Отсюда ясно, что в конце XI в. существовало понятие «Ростовская земля». Эта земля включала не только Ростов, но и Суздаль, а также другие города, что явствует, как нам представляется, из летописного известия, по которому Олег «посажа посадникы по городом». Среди городов Ростовской земли выделяются Ростов и Суздаль. Главным из них являлся, конечно, Ростов. Но, вероятно, к исходу XI в. обозначились противоречия между Ростовом и Суздалем, стремление последнего возобладать над Ростовом. Показательна в этой связи фраза, брошенная Мстиславом Олегу: «Иди ис Суждаля Мурому, а в чюжей волости не седи» ^{41}. Заслуживает внимания и то, что Суздаль назван волостью, под которой надо понимать территориальное целое, куда входит Ростов. Ведь Олег находится в Ростове, а ему предлагают уйти из Суздаля — факт, говорящий о том, что под Суздалем здесь разумеется не город, а земля. Взаимозаменяемость «Ростовская земля» и «Суздаль», видимо, надо понимать как отражение соперничества двух крупнейших городов Северо-Восточной Руси.

Летописный рассказ, повествующий о межкняжеской борьбе на далеком Северо-Востоке, содержит ряд указаний, которые дают возможность понять особенности местной общественной жизни. Перед нами самостоятельные городские общины, обладающие мобильной военной организацией, общины, консолидировавшие вокруг себя большую территорию, именуемую землей, волостью. Земля состоит из главного города и пригородов. Между главным городом и одним из наиболее крупных пригородов завязывается борьба за преобладание. Все это свидетельствует о сравнительно высоком уровне социально-политической жизни местного общества и позволяет усомниться в довольно распространенных в литературе представлениях о его отсталости.

В 1107 г. мы снова встречаемся с общиной Суздаля в условиях военного конфликта: «Приидоша Болгаре ратью на Суждаль и обьступиша град и много зла сътвориша, воююща села и погосты и убивающе многых от крестьян. Сущии же людие в граде не могуще противу их стати, не сущю князю у них» ^{42}. Обычная для Древней Руси ситуация: община испытывает трудности из-за отсутствия князя, который занимался в древнерусском обществе руководством военными делами ^{43}. Но, как оказалось, летописец преувеличил беззащитность горожан в отсутствие князя, отдав дань своим прокняжеским настроениям. Суздальцы, «из града изшедше, всех избиша» ^{44}. В городе, следовательно, была сильная военная организация, которая могла и без князя дать достойный отпор врагу.

Еще более красноречивы в этом смысле события, связанные с битвой «на Ждани горе». Лаврентьевская летопись так повествует об этих событиях: «Тое же зимы бишася Новгородци с Ростовци на Ждани горе и победиша Ростовци Новгородце и побиша множество их и воротишася Ростовци с победою великою» ^{45}. В таком же ключе рассказывается о битве и в Ипатьевской летописи, где вместо ростовцев названы суздальцы ^{46}. Несколько иная трактовка этих событий содержится в Московском летописном своде конца XV в. «А тое же зимы иде Всеволод Мъстиславич на Суздаль и на Ростов с Новоградци и Псковичи и Ладожаны и с всею областию Новоградскою. И сретоша их Суждалци и Ростовци на Ждане горе, и бысть им брань крепка зело, и одолеша Ростовци и избиша множество много Новоградец… а Суждалци и Ростовци възвратишася с победою великою» ^{47}. Запись Московского летописного свода достаточна красноречива: если применительно к «новоградской волости» упомянут князь, как военный лидер, то Ростовци и Суздальцы выступают сами, без князя. Это свидетельствует об огромной силе и самостоятельности Ростовской военной организации, той ростовской тысячи, о которой писал А. Н. Насонов ^{48}. Тем не менее бескняжье не было типичным для древнерусского волостного быта. Созревшей Ростовской «области» нужен был свой князь. Таким князем становится сын Владимира Мономаха — Юрий Владимирович. «И бысть послан от Володимера Мономаха в Суждальскую землю Георгии, дасть же ему на руце и сына своего Георгия», — так повествует о появлении Юрия на далеком Северо-Востоке Киево-Печерский Патерик ^{49}. Трудно сказать, что разумел летописец под выражением «Суздальская земля»: то ли синоним земли Ростовской, как это мы только что наблюдали, то ли Суздаль и прилегающую к нему территорию. В последнем случае князь появляется не в Ростове, как этого следовало бы ожидать, а в Суздале — ростовском пригороде.