Города-государства Древней Руси

Развивающемуся городу-государству нужен был «свой» князь, и им становится, если доверять Густинской летописи, уже упоминавшийся нами Ярослав Святославич ^{25}. В. Н. Татищев под 1103 г. пишет: «Ярослав Святославич рязанский ходил на мордву» ^{26}. Правда, в 1123 г. он становится князем на более престижном столе в Чернигове ^{27}, но Муром рассматривает как свое «базовое» княжение. Во всяком случае в той борьбе, которую затеял с ним племянник Всеволод Ольгович, Ярослав, терпя постоянно поражения, возвращается в Муром ^{28}.

В статье Воскресенского свода «Начало о великих князех Рязанских» говорится: «Ярослав седе на Муроме и на Рязане, и сиде два году, и преставился, и положен в Муроме. А на Муроме и на Рязане остались дети его: Ростислав да Святослав да Юрьи; и Ростислав да Святослав были на Рязани, а Юрьи на Муроме» ^{29}. На основании данного летописного текста А. Л. Монгайт писал: «В 1129 г. Ярослав умер, и его дети распределили между собой земли: Юрий сел в Муроме, а Святослав и Ростислав — в Рязани. С этого времени только и можно говорить о выделении из Черниговского княжества земель Рязанских, Муромских и Пронских, ставших уделом династии Ярославичей» ^{30}. Видимо, речь надо вести не о выделении из Черниговского княжества рязанских земель, а о прекращении внешнеполитической зависимости этих земель от Чернигова. Прекращение же зависимости есть бесспорное свидетельство консолидации общественных сил Муромо-Рязанских земель. Обращает на себя внимание наличие в это время княжеского стола в Рязани. О чем это говорит? Прежде всего о том, что упомянутая консолидация зашла настолько далеко, что у муромских пригородов, в частности Рязани, наметилась тенденция к отделению. О существовании в это время рязанского княжения свидетельствует и другой поздний памятник — Никоновская летопись ^{31}. Если Воскресенская и Никоновская летописи могут вызывать сомнение как памятники более поздней поры, то тем выразительнее становятся свидетельства Ипатьевской летописи под 1145 г.: «Той же зиме умре Святослав сын Ярославль у Мюроме, а брат его Ростислав седе на столе, а Рязаню послаша меншего Ростиславича Глеба» ^{32}. В Муроме, как явствует из Ипатьевской летописи, находился главный стол. Но в то же время в Рязани уже появляются собственные князья, что нельзя не связывать с ростом самостоятельности рязанской городской общины и конституированием рязанского города-государства. В этой связи интересны наблюдения А. Г. Кузьмина, который считает, что в 1146 г. «переход на главный стол уже не сулил (Ростиславу. — Авт.) никаких преимуществ. Во всяком случае не видно никаких признаков того, чтобы Ростислав стремился овладеть муромским столом, а кто-то препятствовал ему в этом» ^{33}.

Симптоматично то, что в развернувшейся войне между Святославичами и Всеволодовичами Рязань играет самостоятельную роль, не связанную ни с Муром, ни с Черниговом ^{34}. По просьбе Изяслава Мстиславича Ростислав стал «воевать» волость Юрия, что заставило его вернуться из похода на Изяслава ^{35}. Правда, шаг этот в конечном счете оказался авантюрным: противостоять мощному Ростово-Суздальскому городу-государству Рязань не могла. Когда два сына Юрия, Ростислав и Андрей, «поидоста к Рязаню на Ростислава», рязанский князь «выбежа из Рязаня в Половце к Ельтукови» ^{36}. Вполне возможно, что в результате этого неудачного выступления Рязанская земля попала в зависимость от Суздаля ^{37}. Вообще, на всей истории рязанского города-государства лежит печать соседства с могущественной Ростово-Суздальской землей.

Видимо, опасение сильного соседа было причиной того, что политика Муромского и Рязанского городов-государств изменилась. В 1152 г. «Ярославич Ростислав с братею и с Рязанци, и с Муромци поидоша с Гюргем, а не открекоша ему» ^{38}. К этому времени в Рязани и Муроме сложилась сильная военная организация. Не случайно в поздних летописях столь часто упоминаются рязанские тысяцкие ^{39}.