Города и встречи

И наконец, о последней прижизненной публикации: в № 1 за 1966 г. вполне массовой «Невы» под общим заголовком «Встречи» появились главы «Мое знакомство с Михаилом Зощенко» (перепечатка из тартуского сборника) и — впервые — «В Тифлисе»; один из главных героев этой главы Н.С. Тихонов 6 февраля 1966 г. писал автору: «Получил твои воспоминания и прочел их, переносясь в давно прошедшие, замечательные времена… Ты воскресила уже не существующий Тбилиси и милых людей, состарившихся вместе с нами»[37].

Название публикации «Встречи» принадлежало автору — именно под таким заголовком в 1966 г. она предложила издательству «Советский писатель» включить в план 1967 г. книгу своих воспоминаний, повествующих о событиях 1905–1925 гг. Тяжелая болезнь, свалившая ее в конце 1967 г., сделала невозможной какую-либо работу над завершением книги. А в 1969 г. Елизаветы Григорьевны не стало.

Конечно, если быть точным, надо упомянуть и подготовленную в Тарту публикацию главы о поездке в Берлин в 1906 г.; она дважды стояла в «Трудах по русской и славянской филологии» — в № 8 за 1963 г. и в № 9 за 1966 г., но так и не была напечатана…

В 1982 г. мы с сыном Е.Г. Полонской Михаилом Львовичем снова подали в «Советский писатель» заявку на книгу «Встречи», имея в виду напечатать в ней две части книги: «Мой Париж» и «Петроградские встречи». Исходили, конечно, из авторской заявки 1966 г., хотя просмотрели и другие варианты, о которых думала Елизавета Григорьевна: план книги «Петербург. Париж. Петроград» в двух частях и полный свод всего написанного. Издательство предложило представить не аргументированную заявку, а уже готовую рукопись — ее проще было бы отклонить.

С началом перестройки попытки публиковать главы мемуаров продолжились; несколько глав из парижской части напечатали в «Неве» (1987. № 4) — не забуду, как «прогрессивная» редакция выкинула напрочь из номера само упоминание о Н.С. Гумилеве, даже не уведомив нас об этом; а «Вопросы литературы» (1995. № 4) без купюр поместили главу о Лунце и его письмо…

Готовя к изданию книгу в 1987-м, мы снова просмотрели все авторские варианты названия, о которых думала Елизавета Григорьевна, и вариант «Города и встречи», объединяющий в себе два других — «Годы и города» и «Встречи», показался нам наилучшим. Книгу мы составили, а вот издателя не нашли. В 1995 г. не стало М.Л. Полонского. После смерти матери он ежедневно и скрупулезно занимался ее огромным архивом (в течение четверти века я был свидетелем этой его самоотверженной деятельности).

И вот наконец мемуары Елизаветы Полонской приходят к читателю. Выявить их полный свод удалось благодаря приемному сыну М.Л. Полонского — Игорю Николаевичу Киселеву. В нелегких житейских условиях он сохранил архив своей «бабы Лизы». Без свободного доступа к этому архиву издание книги «Города и встречи» было бы куда менее содержательным и полным. Описки и опечатки в машинописи исправлены без оговорок; выявленные неточности и ошибки оговариваются в комментариях.

Борис Фрезинский

Города и встречи

Посвящение

Дорогие внуки Саша и Игорь[38]! Когда вы приходите ко мне в комнату, вас оттуда не выгнать. Я не обманываю себя, хоть и знаю, что мы с вами любим друг друга: вас, я это знаю, влечет сюда любопытство. У вас блестят глаза, когда вы перебираете разные вещички, лежащие в беспорядке на моем письменном столе, или перелистываете книги, или смотрите картинки. Ваши руки сами тянутся к замысловатым укладкам с кованым ключом, и вы спрашиваете: «А можно я поверну его?», хотя уже не раз слышали, как поет его замок скрипучим голоском. Потом вы начинаете просить: «Расскажи, откуда это у тебя, а простой деревянный ножик в накрашенной оправе, который ты хранишь столько лет? А портрет молодой девушки с бархоткой на шее, одетой по моде восьмидесятых годов?» — портрет, над которым вы с трудом разбираете подпись иностранными буквами: Флоранс. «А что это за кинжал, кривой с замысловатыми арабскими письменами? А что это за пистолет, неужели настоящий дуэльный?»

А в ящике лежит еще альбом, и я рассказывала вам, что переплет у него из настоящего пальмового дерева и внутри на пожелтелых картонных листах наклеены непонятные цветы и их можно нюхать — они еще пахнут. А книги, написанные мною и напечатанные в издательствах со странными названиями «Эрато», «Полярная звезда» «Радуга», или книги, написанные моими друзьями, теперь знаменитыми писателями, которых вы «проходите» в школе и которые, возможно, вам здорово надоели! Но у меня вы можете их увидеть иногда даже в черновиках с собственными рисунками авторов или в тонких обложках на шероховатой бумаге двадцатых легендарных годов.

А письма! Но не будем пока говорить о письмах — это письма с марками разных стран, и когда-нибудь я их еще разберу…