Города Равнины / Содом и Гоморра.

— Мистер Парэм, — сказал он, — три поколения мужчин в моей семье погибли, защищая эту республику. Деды, отцы, дядья, старшие братья. Всего одиннадцать человек. Вся их вера, все убеждения сосредоточились во мне. Все надежды. В этой мысли я нахожу опору. Вы понимаете? Я боготворю этих людей. Их кровь текла по мостовым, наполняла канавы и овраги, струилась между камней пустыни. Это они моя Мексика, я боготворю их и держу перед ними ответ, но только перед ними. Я ничем не обязан каким-то сутенерам.

— Если это так, тогда я беру сказанное обратно.

Капитан наклонил голову.

Билли кивнул в сторону фото на подносике:

— Что с ней сделали? Это ведь тело.

Капитан приподнял одну руку и дал ей опять упасть.

— Он приходил уже. Нынче утром.

— Он это видел?

— Да. Мы тогда еще не знали, кто эта девушка. Там видел его один — как это по-вашему называется? — practicante[293]. Этот practicante сказал нашему сотруднику, что он прекрасно говорит по-испански. А еще у него cicatriz. Шрам. Вот здесь.

— Это не делает его дурным человеком.

— А он дурной человек?

— Насколько мне известно, он хороший парень. Очень хороший.

— Но где он сейчас, вы не знаете.

— Нет, сэр. Не знаю.

Мгновение капитан сидел неподвижно. Потом встал и протянул руку.

— Спасибо, что пришли, — сказал он.

Билли встал, они обменялись рукопожатием, и Билли надел шляпу. В дверях обернулся:

— Оно ведь не его собственное, «Белое озеро», верно? В смысле, не Эдуардо?

— Нет.

— И вы мне, думаю, не скажете, чье оно.

— Это не важно. Так, одного бизнесмена. Он ничего общего со всем этим не имеет.

— И его вы сутенером, видимо, не считаете.

Капитан долго сверлил его взглядом. Билли ждал.

— Да, — сказал капитан. — Его я тоже считаю сутенером.

— Рад это слышать, — сказал Билли. — Я тоже так думаю.

Капитан кивнул.

— Я не знаю, что именно случилось, — сказал Билли. — Но я знаю почему.

— Тогда и мне скажите.

— Он в нее влюбился.

— Ваш друг?

— Нет. Эдуардо.

Капитан еле слышно побарабанил пальцами по краю стола.

— Да? — сказал он.

— Да.

Капитан покачал головой:

— Не понимаю, как человек может работать в таком месте, если он влюбляется в тамошних девиц.

— Я тоже не понимаю.

— Н-да. А почему именно в эту?

— Не знаю.

— Вы говорили, что видели ее всего однажды.

— Да, это так.

— И думаете, что ваш друг не настолько глуп.

— Я ему в лицо сказал, что он дурак. Может, я зря так.

Капитан кивнул:

— Я тоже не настолько глуп, мистер Парэм. Я понимаю, что вы его ко мне за руку не приведете. Даже если рука у него в крови. Особенно если она в крови.

Билли кивнул.

— Будьте осторожны, — сказал капитан напоследок.

Билли вышел на улицу и, зайдя в первый попавшийся бар, заказал стопку виски. Держа ее в руке, подошел к телефону-автомату в глубине зала. Трубку сняла Сокорро, и он ей рассказал, что случилось, попросил позвать Мэка, но Мэк уже и сам взял трубку.

— Ну, вы, наверное, и мне расскажете, что там у вас происходит.

— Да, сэр. Сперва главное. Если он объявится, постарайтесь никуда его не отпускать, если сможете.

— Интересно, как это вы предлагаете мне удерживать его в том месте, где он находиться не хочет.

— Я постараюсь приехать как можно скорее. Зайду только, проверю еще пару мест.

— Я понял так, что с этим делом у него что-то пошло вкось.

— Да, сэр.

— А вы-то знаете, где он сейчас?

— Нет, сэр. Не знаю.

— Если что-то выясните, сразу звоните. Вы слышите?

— Да, сэр.

— В любом случае еще перезвоните. Не заставляйте меня тут весь вечер теряться в догадках.

— Да, сэр. Обязательно.

Он повесил трубку, выпил стопку, отнес пустой стакан к стойке бара, поставил.

— Otra vez[294], — сказал он.

Бармен налил. В зале было пусто, посетитель был всего один, и тот пьяный. Билли выпил вторую порцию, положил на стойку четверть доллара и вышел вон. Пока шел по Хуарес-авеню, таксисты наперебой зазывали его сесть и поехать смотреть шоу. Съездить поглядеть на девочек.

В клубе «Кентукки» Джон-Грейди выпил стопку неразбавленного виски, вышел и кивнул таксисту, стоявшему на углу. Они сели в машину, водитель обернулся к пассажиру:

— Куда поедем, дружище?

— В «Белое озеро».

Тот отвернулся, завел двигатель, машина влилась в поток движения. Ливень сменился непрерывной легкой моросью, но воды на улицах скопилось много, и машина шла медленно, плыла по Хуарес-авеню, словно лодка, а в черной воде вокруг, отражаясь, мельтешили, качались и множились кричащие огни.