Города в поднебесье

— Разве? — я посмотрел ещё раз и попытался понять, почему я, попав сюда несколько месяцев назад, уже выучил местный счёт, а владелец склада всё ещё путается. — Это пятый снизу, а это — шестой…

— Что? — Тацы посмотрел на номера, как на личных врагов, но цифрам было на него наплевать. — Нет, вот шестой! А это пятый! Или ты хочешь сказать, что я цифры путаю?

— Да не, шеф! Это вроде всё-таки пятый, а это — шестой! — присоединился к перепалке Варра, пожалуй, самый адекватный здесь человек. После меня, конечно.

— Надо свериться! — гордо предложил Тацы, у которого в кабинете на стене висел плакатик с цифрами и нужным количеством жирных точек.

— Лень, шеф!.. Давайте по молосе накатим, а послезавтра проверим, — отозвался Варра.

— Я не могу! Это груз ткани для нового аэростата в шахты! — Тацы даже ногой притопнул.

— Ну так он здесь ещё долго будет лежать! — примиряюще подмигнул Варра.

— Ладно, — Тацы отмахнулся от подчинённого и ткнул в меня толстой сарделькой пальца с золотым перстнем. — Выучи цифры, Фант, мне за тебя стыдно! Позорище…

Вот так у них всегда… Ничего они проверять не будут. Они за выходной забудут обо всём — ну или, наоборот, вспомнят цифры. Зато мне ещё долго будут припоминать, что я все цифры перепутал. Ну как я могу их перепутать, если Тацы использует счёт от одного до двадцати в маркировке, а я уже давно знаю числа до миллиона? Они здесь похожи на арабские — и даже ноль имеется. Хорошая, правильная десятеричная система…

— Слышь, пацан! — это уже старик Пантун. Почти такой же придурок, как Тацы, только ласковый. — Давай-ка, закати бухты канатов на телеги. Осталось всего три!.. Давай-давай!

Так всегда происходит в четвертак вечером. Четвертак — это день такой. Четвёртый в неделе и предпоследний. Последний — это выходной, пятка. Потом идёт понедельник, вторняк, серёда (или среда), потом четвертак — и снова пятка. Ничего не напоминает? Вот мне очень напоминает ту, оставшуюся в прошлой жизни, неделю, только обрезанную на два дня. И все здесь в последний рабочий день вечером квасят — почти традиция. И в пятку тоже квасят — просто начинают пораньше, чтобы успеть проспаться.

Вот и пошли все квасить в кабинете Тацы. А на меня свалили работу по загрузке. Канаты были на тяжёлых бабинах — у нас на такие кабель наматывали на Земле. И вот три таких огромных дуры надо ещё на телеги затолкать. Две Пантун закатил сам, но делал это долго, как и всегда. И оставшиеся три извозчика, дожидавшиеся груза, были уже на взводе.

Я честно постарался сделать всё побыстрее. Первую бабину закатил нормально. Вторую — тоже удачно. А последняя бабина криво встала: заклинилась между бортами телеги и ни туда ни сюда. Я её попытался откатить или повернуть — вообще бесполезно.

— Да чтоб тебя, парень! — не выдержал возница. — Тоже будешь возиться, как старый пердун?

Возница — если честно, существо такое же бесправное, как и я. Да к тому же, и не мой начальник. Так что долго я терпеть его понукания не стал.

— Слышь, я сейчас так её так оставлю — и скажу, что нормально стоит! — пригрозил я. — Расселся там, а у самого нормального сходня нет…

— Это у меня нормального сходня нет?! — возмутился возница.

— А ты что, считаешь, что если он у тебя зазор в треть фута оставляет — это нормально?! — заорал я в ответ. — Вот потому и соскочила катушка и заклинилась!

— Чтоб меня изначальный раком поставил… — выругался возница и перелез в кузов, осматривая место происшествия. — А как думаешь, она сама не расклинится по пути?

— А ты куда это везёшь-то? — уже более миролюбиво спросил я.

— Во второй подпортовый, — ответил он.

— И как ты это себе представляешь? — спросил я. — Едешь ты, значит, по подъёму, и тут эта дура срывается…

— Все шлюхи мира, да за что мне это?! — горестно вздохнул возница. — Туда ещё ехать, а парни там уже скоро по кабакам разбегутся.

— Давай, помоги. Вдвоём сдвинем, — предложил я.

— А твои чего? — возница покосился на здание склада.

— А мои уже разбежались!.. — ответил ему я. — И уже накатили.

Вот зачем он артачился, спрашивается? Мы за две минуты всё поправили, я закрепил канат, вбил стопоры — и уехал счастливый возница в последний свой сегодняшний рейс, весело подгоняя своего меланхоличного шарка. Я вот об этих животных вроде бы презрительно отзываюсь, а ведь они классные. Размеры большие — крупнее быков, но рогов нет. Только костяная шишка на лбу. Шерсть светлая, длинная, как у яков, и нежная, как у кашмирских коз. Ладно, вру — скорее, ближе к мохеру по мягкости. А вот подшёрсток — тот да, круче кашемира…

И ведь это ещё не все достоинства! Самки шарков дают молоко, жирное и плотное. Пить можно лишь самые лёгкие фракции, зато сыр, масло и всё прочее — пальчики оближешь. Жаль, я только сыр могу купить. И ведь мясо их тоже можно есть! Оно, правда, жёсткое: как ни готовь, почти как резина — зато дешёвое! Если нарезать тонким-тонким слоем, то есть его вполне можно. Нет, конечно, можно настаивать на сливках — тогда оно помягче будет. Жаль, что сливки — это слишком дорого…