Городим огород в ладу с природой

Сходство пахоты с суетой во время толоки должно было бросаться в глаза (прошедшее время я употребляю потому, что толока ушла в прошлое, а лучше бы это сделала пахота). Но, увы, не бросалось и не бросается. Идёшь глубокой осенью мимо бывшего картофельного поля — и не налюбуешься изумрудным ячменем или голубоватой фацелией. А назавтра — ввек бы глаза не видели! Знать, хозяин, сам того не ведая, готовится к толоке: вспахал поле, тщательно перемешал солому, глей и наполнитель. Осталось только дождичка дождаться. И созвать друзей и соседей на «Несе Галя воду…».

Пахоте–перекопке можно попенять ещё и за то, что этот процесс требует больших затрат энергии и уж никак не укрепляет здоровье копача. Но ладно бы к выгоде — а то ведь во вред (да ещё какой!) огороду.

Любопытную историю рассказывает В. Г. Короленко в очерке «Марусина заимка», написанном под впечатлением от вынужденного пребывания писателя в Якутии (на этот очерк обратил моё внимание старинный друг В. Т. Гридчина, страстный библиофил М. В. Першин).

В царское время каторжане, отбыв срок, становились поселенцами. Они получали наделы, и должны были жить и кормиться с этих наделов до тех пор, пока «сверху» их судьбой не распорядятся иначе. И вот один из героев очерка, бывший каторжник Тимоха принялся пахать участок, выделенный ему наслегом (якутским посёлком). Вечером того же дня Тимоху вызвали на муняк (сходку) к тойонше (вдове вождя, родовича). Там собрался весь посёлок, и тойонша предъявила Тимохе обвинение. Далее — по тексту очерка (с несущественными купюрами):