Городище

Лидия Григорьевна пошла к выходу, с наслаждением побраниваясь. Подруга её разводила руками, пожимала плечами, улыбалась и смотрела на покупателей, как бы ища у них сочувствия. В таком молчаливом возмущении она вышла на улицу и направилась к дому. Поравнявшись с пустырём, бывшая секретарша райкома остановилась, окинула его оценивающим взором и печально закачала головой, как бы сожалея о том, что в век научно-технической революции столько ещё много суеверия. Вдруг откуда-то из-под земли глухо донеслась матросская песня «Раскинулось море широко». Наталья Леонидовна застыла. Поющий голос постоянно срывался, как на заезженной пластинке, и начинал песню сначала. Старушка попятилась от пустыря, замотала головой и с неожиданной для неё быстротой, чуть ли не спортивной ходьбой, покинула аномальное место.

– Не верю! – убеждала она себя при этом вслух. – Не верю!

Архивариус готовил еду на общей кухне коммуналки. Полностью погружённый в себя, он налил в большую сковородку воды из-под крана, насыпал в неё риса и поставил на плиту.

На кухню вышел коллега с квадратным подбородком, неся стопку грязной посуды, которую он поставил в мойку. Сосед обрушил свою груду мышц на табурет, закурил беломорину и, пустив густой столб табачного дыма вверх, начал пристально наблюдать за действиями Архивариуса.

Архивариус накрошил в свою пищу чеснока, посолил и начал искать что-то в кармане. Наконец, он извлёк кубик в серебристой бумажке и попытался его развернуть, ковыряя ногтем. Сорвав закоревшую обёртку наполовину, он так и бросил кубик с её остатком на сковороду.

– Ну, блин! – хохотнул курильщик, затягиваясь на полном вдохе. – У нас в деревне так свиней не кормят!