Городок сорванцов

— Это правда? — спросил Саша.

— Правда, — пробормотал Володя.

Юра молча кивнул головой. Эдик даже бровью не повел.

— Значит, вы, вы… — глухо послышалось сзади меня.

Я оглянулся.

Южка стояла вся потемневшая от страшного гнева. Она смотрела то на Володю, то на Юру, потом на Эдика, вновь на Володю.

Находчивый Саша перебил Южку.

— Подожди высказывать свое мнение при посторонних, — выпалил он, быстро обернулся к рыболовам и ко мне.

Рыболовы, не дожидаясь приказа, тут же умчались. А я?

Нет, нет, я не посторонний! Я ни за что не уйду.

— Значит, вы воры! — полным презрения шепотом бросила Южка трем мальчикам.

Юра и Володя по-прежнему сидели пунцово-красные, даже пот выступил на их лбах, верно от стыда. Эдик, бледный, молча кусал губы и глядел вниз.

Все вопросительно обернулись в сторону Владимира Викторовича. Он был единственный взрослый, кто входил в состав штаба. Все хорошо знали, что он нарочно молчит и ждет, когда выскажутся остальные. Что же он скажет сейчас?

— Каково ваше мнение. — уверенным начальническим тоном спросил его Саша Вараввинский.

Владимир Викторович ответил не сразу.

— Я предполагал, что могут случиться разные мелкие трещинки, мелкие происшествия, — начал он, — трудно все заранее предвидеть. Но чтобы такое произошло? Чтобы члены совета пионерской дружины, члены штаба, городка — заслуженный мастер спорта, хранитель сокровищ, шеф-повар, которым доверено буквально все, и чем польстились — добро бы конфетами или сухими фруктами, а то постным маслом…

Наташа не удержалась и фыркнула; на нее ceйчас же с негодованием зашикали.

— Это принципиальный вопрос, — объявил Саша Вараввинский и поучающе поднял указательный палец…

— Нас Эдик надоумил, — угрюмо пробормотал Володя.

— Эдик? — Все обернулись к заместителю начальника штаба.

— Эдик, это ты всех научил? — тихо спросила Южка.

Только сейчас «заслуженный мастер спорта» осмелился поднять глаза. Он посмотрел на Южку исподлобья таким тяжелым взглядом, что мне сделалось как-то не по себе.

— Это просто небольшая ошибка, — словно нехотя пробормотал он, — а вы раздули. Обещаем, не будем больше так делать — и все.

— Не будем больше, — буркнули Юра и Володя. По предложению Саши Эдику объявили выговор, Юра и Володя получили по замечанию. Мы решили, что об этой нехорошей истории никогда никто никому не скажет и никогда никто не будет о ней вспоминать.

Члены штаба встали и торжественно дали друг другу честное пионерское, что при малейших затруднениях всегда будут действовать вместе, заодно и никогда не станут ссориться друг с другом.

— Ну как, интересно прошло заседание? — спросил меня Владимир Викторович, когда мы с ним вышли из палатки.

— Очень, — признался я, — только вы не боитесь, что он ей будет мстить?

— Кто он? Кому? — удивился Владимир Викторович.

— Да Эдик Южке. Уж очень страшно он на нее взглянул.

Владимир Викторович рассмеялся.

— Вот выдумали! Вы же слышали, какую клятву мы только что дали друг другу. Уверяю вас, проскочила только мелкая трещинка, которую тут же тщательно заделали. Все три мальчика искренне раскаялись в своем проступке. А об Эдике не думайте плохо, я в него верю.

Я покачал головой. Мне почему-то казалось, что это была не такая уж незначительная трещина. Впрочем, я, может быть, ошибался и потому не стал возражать Владимиру Викторовичу. Мы разошлись.

В тот же вечер у помойки состоялось грандиозное уничтожение зловредных рыболовных принадлежностей.

* * *

Благополучие в городке возможно при непременном условии: если все будут сыты. И, конечно, еда должна быть разнообразной и вкусной.

Юра Овечкин — четырнадцатилетний пионер, член штаба, прилежный ученик интернатской поварихи тети Тоси — был не просто «шеф-повар» нашего городка. Он не только щеголял в сверкающем белом колпаке и таком же фартуке, он еще изобретал неожиданные кушанья или, точнее, придумывал всевозможные смеси из самых различных продуктов. Так, в молочную лапшу он бросал мясные консервы, а макароны мешал с морковкой и свеклой.

Случалось, его изобретения хвалили, но чаще, попробовав две-три ложки, отставляли миски. Иногда Юра подавал пережаренные, пересоленные или подгорелые блюда.

С каждым днем недовольство в городке против Юры росло. Как-то на заседании штаба его дружески пожурили. Он обещал больше не изобретать, но на

следующий день за обедом на третье блюдо подал картофельно-гороховое пюре с сахаром и с соусом из клюквенного киселя.

Это зеленовато-бело-розовое пюре было ужасно противное, никто не стал его есть.

На заседании штаба Юре дали строгий выговор. Весь день «шеф-повар» ходил очень сердитый. А на следующий завтрак…

Как обычно, в восемь двадцать Валера Шейкин на горне проиграл развеселое «бери ложку, бери хлеб» и все выстроились на площади Радости; «главный врач» Наташа Толстенкова после проверки рук дала отрядам команду садиться за стол.

Все сели и, к своему удивлению, увидели миски пустыми. Почему? Что за безобразие! Оказалось, завтрак — горох с молоком — не поспел.

Сегодня дежурным командиром был сам заместитель начальника штаба, «заслуженный мастер спорта» Эдик Шестаков.