Лору охватила дрожь, но она надеялась, что это постепенно пройдёт. Она повесила капор, надела фартук и сунула палец в напёрсток. Миссис Уайт дала ей раскроенные куски ткани, которые надо было сметать, и велела сесть на стул у окна возле швейной машины.
Стул Лора тут же отодвинула назад, чтобы швейная машина хоть немножко отгородила её от улицы и, наклонив голову, принялась смётывать куски ткани.
Миссис Уайт не говорила ни слова. Она торопливо и озабоченно прикладывала выкройку к ткани и длинными ножницами кроила рубашку за рубашкой. Не успевала Лора сметать одну рубашку, как она тотчас её забирала и протягивала Лоре следующую.
Через некоторое время миссис Уайт села за машину, раскрутила рукой колесо и, быстро нажимая ногами на педаль, не давала ему остановиться. Машина так громко жужжала, что Лоре казалось, будто у неё в голове завёлся огромный шмель. Колесо слилось в огромный светлый диск, иголка сверкала, как молния. Пухлые руки миссис Уайт быстро перебирали куски ткани, заталкивая их под иголку.
Лора старалась шить как можно быстрее. Положив смётанную рубашку на уменьшающуюся стопку возле левой руки миссис Уайт, она хватала с прилавка куски следующей и быстро их смётывала. Миссис Уайт брала из левой стопки смётанную рубашку, прострачивала её на машине и бросала в стопку возле своей правой руки.
В движении рубашек от прилавка к Лоре, от Лоры в стопку, от стопки к миссис Уайт, из-под машины в другую стопку был какой-то чёткий ритм. Этот ритм чем-то напоминал круги, которые люди с конными упряжками описывали, проходя по прерии, где строилась железная дорога.
У Лоры заболели плечи и затылок. В груди спёрло дыхание, ноги устали и налились свинцом. В голове громко жужжала машина.
Вдруг машина остановилась.
— Всё! — произнесла миссис Уайт. Она сточала последнюю рубашку.
Лоре осталось пришить рукав к одной рубашке и сметать вторую.
— Эту я сама сметаю, — сказала миссис Уайт, хватая с прилавка раскроенные куски. — Мы опаздываем.
— Да, мэм, — пролепетала Лора.
Конечно, ей следовало работать быстрее, но она и так сделала всё, на что была способна.
В дверь заглянул высокий мужчина. Его лицо, заросшее рыжей щетиной, было покрыто пылью.
— Мои рубашки готовы, Клэнси? — крикнул он.
— Будут готовы сразу после полудня, — отвечал мистер Клэнси.
Когда покупатель ушёл, мистер Клэнси спросил у миссис Уайт, когда будут готовы рубашки заказчика.
— Почём я знаю, которые рубашки его, — отвечала она.
Мистер Клэнси выругался.
Лора сжалась в комочек на своём стуле. Мистер Клэнси сгрёб с прилавка рубашки и чуть не швырнул их в лицо миссис Уайт. Не переставая ругаться, он пригрозил, что если она не закончит их к обеду, он ей покажет, где раки зимуют.
— Я не позволю всяким грязным ирландцам на меня орать! — взорвалась миссис Уайт.
Ответ мистера Клэнси Лора не расслышала. Ей хотелось только одного — сейчас же уйти куда глаза глядят. Но миссис Уайт позвала её обедать. Они отправились в кухню, расположенную за лавкой. Мистер Клэнси в ярости бежал за ними следом.
На кухне было тесно и жарко. Миссис Клэнси ставила на стол еду, а три маленьких девочки и мальчик старались столкнуть друг друга со стульев. Мистер и миссис Клэнси громко ссорились друг с другом и с миссис Уайт, что не мешало им с аппетитом поглощать обед. Лора никак не могла понять, кто с кем ссорится и кто кого ругает — то ли мистер Клэнси ругает свою жену и тёщу, то ли они обе ругают его, то ли ругаются между собой.
Они до того разошлись, что Лора боялась, как бы они не подрались. При этом мистер Клэнси как ни в чём не бывало говорил: «Передай мне хлеба» или «налей мне, пожалуйста, чаю», миссис Клэнси выполняла его просьбу, и в это же время во весь голос обзывали друг друга всякими дурными словами. Дети не обращали на них ни малейшего внимания.
Лора была в таком смятении, что кусок не лез ей в горло. Е хотелось поскорее уйти и снова сесть за работу.
Закончив, мистер Клэнси спокойно направился к двери, насвистывая какой-то мотив, словно только что тихо и мирно пообедал в кругу семьи.
— Сколько требуется времени, чтобы закончить эти рубашки? — весело спросил он у миссис Уайт.
— Часа два, не больше, — пообещала она. — Мы теперь вдвоём за них возьмёмся.
Лора вспомнила слова мамы: «Каких только людей на белом свете не бывает».
За два часа они закончили четыре рубашки. Лора аккуратно примётывала воротники, а миссис Уайт пристрачивала их на машине. Потом надо было подрубить подолы рубашек, пришить манжеты, пуговицы и обметать петли.
Разрезать и обмётывать петли очень трудно. Малейшее неосторожное движение ножниц, один лишний стежок — и петля испорчена. Лора терпеть не могла возиться с петлями и поэтому давно научилась обмётывать их очень быстро, чтобы как можно скорее от них избавиться.
Миссис Уайт заметила её старания и сказала:
— Твои петли лучше моих.