Городская девчонка

— Боль, с которой ты ничего не поделаешь, Барни. Они взяли Марию, да? Мы были в снятом мной доме, спали в постели, когда они пришли, — рассказал Билл. — Два кубинца. Они схватили Марию. Она визжала и кричала, я пытался отбить ее. Но они в меня выстрелили. Это последнее, что я помню.

— Там снаружи коп, хочет с тобой поговорить. Он сказал, что тебя нашли раненым на подъездной дорожке.

— Наверно, я приполз туда.

Что ж, хорошо сделал. Коп в холле рассказал нам, что Билла нашел проезжающий мимо автомобилист, который увидел Билла на дорожке. Будь Билл в доме, никто бы его не нашел. Скорей всего, он истек бы кровью и умер.

— Я расскажу копам о кубинцах и Марии, но не о золоте, — предупредил Билл. — Вам нужно съездить в тот дом и посмотреть, там ли еще оно. Я оставил его на яхте. Яхта стоит, пришвартованной к пристани сразу за домом. — В глазах его стояли слезы. — Я люблю Марию, Барни. Я по-настоящему люблю ее. Все ведь получится нормально, верно?

— Да, все будет в порядке.

— Мы ведь вернем ее, верно? — спросил Билл.

Я кивнула, поскольку мне трудно было говорить.

— Мы вернем ее.

Глава 10

Пока с Биллом говорил полицейский, я пообщалась с лечащим врачом. Если жизненные показатели Билла останутся стабильными, то завтра ему разрешат пойти домой. У него была поверхностная рана на плече, и пуля, попавшая в грудь, раздробила ребро, но больше ничего не задела. Билл счастливчик… если можно назвать счастливчиком человека, который заполучил целых две пули.

Лицо копа было бесстрастным, когда он покинул Билла. Я не думала, что он очень уж счастлив. У него на руках имелось похищение и немотивированная стрельба. Не надо быть гением, чтобы понять, что в истории зияют дыры.

Я могла бы поделиться с копом, что меня похитил и запугивал Сальзар. И могла сказать, какие у Сальзара есть фотографии Билла и Марии. Загвоздка в том, что у меня нет этих фотографий. А по части похищения — тут было слово Сальзара против моего и Хукера. И единственным свидетелем был парень, разнесший яхту, стоимостью в миллиард долларов.

Поэтому я не особо хотела разговаривать с полицейским. Не говоря уже о моем на сегодняшний день не впечатляющем опыте общения с копами. Что я действительно хотела, так это сгрести Билла в охапку и отвезти в такое место, где он был бы в безопасности. И после разработать план, как все уладить.

Мы оставались в больнице до девяти. Потом Биллу дали успокоительное, и он заклевал носом. А мы с Хукером поволочились из больницы на парковку.

— Я добавлю это в список моих самых дерьмовых дней, — заявил Хукер. — У меня их куча. Не так много народа получают пули в НАСКАР, но люди там тоже калечатся и погибают. Это всегда ужасно.

— Почему же ты водишь?

— Не знаю. Я думаю, это просто мое занятие. То, что у меня здорово получается. Раньше я думал, что все это ради славы, но, оказывается, слава — еще та заноза в заднице. Я предполагаю, это может быть ради денег, но, по правде сказать, у меня их достаточно. А я до сих пор продолжаю участвовать в гонках. Сумасшествие, да?

— Тебе это нравится.

Хукер ухмыльнулся. По-мальчишески. Словно эта простая правда застала его врасплох.

— Да, люблю это занятие.

— Ты хороший гонщик.

– Я думал, ты не следишь за НАСКАР.

– Я болталась в Ричмонде в прошлом году. Ты был бесподобен.

— Черт. Я сбит с толку. Я так не привык к твоему хорошему отношению ко мне.

— У тебя короткая память. Я поцеловала твою ранку от дротика.

— Я решил, это был поцелуй из жалости. Я был просто жалок.

— Ну да, но я же до сих пор мила с тобой.

Мы забрались в помятую «мини», и Хукер тронулся на юг в сторону города.

— Я немного времени провел в Нейплс, но, думаю, смогу найти дорогу к дому, — сообщил Хукер. — Билл дал мне инструкции.

Хукер повернул направо на Пятую авеню и проехал мимо кварталов с ресторанами и магазинами. Люди сидели за столиками на улице и бродили по картинным галереям. Жизнь здесь текла неспешнее, чем на Саут-Бич. Одежда по большей части консервативная. Пальмы опутали мерцающими фонариками. Машины были дорогими.

Мы держали курс налево на Гордон-Драйв и наблюдали: чем ближе к югу, тем крупнее становились дома. Больше не было ресторанов или магазинов. Никаких высоток. Только квартал за кварталом дорогих домов и профессионально оформленных ландшафтных участков. И за домами справа от нас находился Мексиканский залив.

Когда мы добрались до «Порт-Ройял Бич Клаб», Хукер повернул налево в район с извилистыми улочками, которые, как мы знали, вели к группе искусственных каналов. Половина домов были в стиле ранчо семидесятых, а другая половина состояла из новеньких домищ а-ля «Макдональдс»[32]. «Мак-домищи» занимали все свои участки и прятались за коваными железными воротами, выходившими на кирпичные подъездные дорожки и роскошные сады. Я подозревала, что некоторые старые жители Нейплс могли закатывать глаза на «Мак-домищи». Я же считала «Мак-домищи» великолепными. Собственно говоря, на мой взгляд, и ранчо не так уж плохи.