Городская фэнтези 2010

Меньшая, но особо злостная часть — те, кого сбили с пути истинного писатели, придавшие Библиотеке (о да, с большой буквы) ореол таинственности в культурологическом смысле, адепты святого Хорхе, блаженного Умберто и модного выскочки Артуро. Не знаю, как в Вавилоне и Буэнос-Айресе, а у нас скучнее и прозаичнее места, чем библиотека, не придумаешь. У начальства одна проблема, зато вечная — нет денег. Крыши дырявые, а подвалы затоплены. Ни один мужик на такую работу не пойдет, при том, что вакансий всегда навалом. А женщины идут по двум причинам — добирают стаж, если есть возможность прожить на зарплату мужа, либо — в основном — потому что здесь при желании можно подзаработать. Нет, не в том смысле, не в древнейшем. Или хотя бы не в прямом значении. Студенты и аспиранты в библиотеку зачем идут? Конечно, не за тем, чтобы книжки читать. Здесь за разумные деньги за вас напишут что угодно — от курсовой до диссера по любой тематике, благо материал под рукой. Одна девушка из иностранного отдела, помнится, написала успешный диссер по банковскому праву, сама имея за душой диплом театрального училища. Правда, красный.

— Как же она сумела? — спросил Кутырин, когда я поведала ему трогательную эту историю.

— Перевоплотилась. Актриса…

— А вы по какой из названных причин здесь работаете?

— Ни по какой. По инерции.

Разговор этот был давно, когда Александр Кутырин проявил себя достойно и заслужил право на правдивые байки из жизни нашей библиотеки. Чем и пользовался, но не злоупотреблял. Кутырин — мужичок из раздела «для тех, кому за тридцать», спецкор нескольких столичных изданий типа «Новости культуры», «Театр и жизнь». Сам не местный (хотя и не беженец, какой-то родственный обмен, я не любопытствовала), окопался в городе уже несколько лет назад и перестал вызывать интерес у окружающих к своей персоне. Поскольку культурными новостями здесь не шибко напитаешься, он периодически пребывает в поиске материала. А милость он заслужил тем, что единственный из всех ошивающихся окрест журналистов не поймался на байку о библиотеке Ивана Грозного (нет, кажется, был еще один, но он давно соскочил на историческую родину и не считается).

Вообще-то положено думать, что это фирменное московское удовольствие. И в целом это правильная мысль. Но следом за столицей в очереди за этой уткой стоим мы. Почему-то существует версия, что начитанный царь по пути на Казань притащил библиотеку сюда (предвидел, что ли, что Девлет-Гирей Москву сожжет?) и где-то здесь припрятал. Поэтому на протяжении всего девятнадцатого века университеты от финских скал до пламенной Сорбонны направляли сюда экспедиции — копать… К веку двадцатому они устали, а в двадцать первом легенда выродилась в доступное для усталых безденежных женщин развлечение. Каждому журналисту, заскочившему сюда в поисках сенсаций, рассказывали, что самодержец припрятал свое книжное собрание именно здесь, в одном из подвалов старинной Балабановской библиотеки, благо их тут до черта и половина замурована из-за оползней и наводнений, но не сегодня-завтра ее найдут. Очередная акула пера, довольно урча, уплывала в свои угодья, на другой день в каком-нибудь таблоиде появлялся стандартный заголовок «Библиотека Ивана Грозного раскрывает свои тайны», а трудовой коллектив тихо радовался. Такая традиция, вроде «прописки» в тюрьме или казарме.

Кутырин, однако, задал правильный вопрос: как мог Иоанн Васильевич, даже если ему приспичило тащить с собой библиотеку поближе к линии фронта, припрятать ее в подвале здания, выстроенного через двести лет после достопамятного похода?

Это верно. Кадетский корпус, который раньше здесь располагался, был облагодетельствован этим зданием попечением графа Аракчеева. А до того здесь располагалась внешняя линия городских укреплений, о чем можно прочесть в любом местном справочнике. Но для этого надо как минимум уметь читать. А журналист, как известно, не читатель…

Кутырин, впрочем, тоже хотел быть писателем. И периодически поговаривал, что собирается написать книгу. Не какой-нибудь попсовый роман в мягкой обложке, не скандалезный сборник никому не нужных разоблачений, а нечто настоящее. То, что в наше время уже не пишут. Или еще не пишут.

Добро ему! — сказали мы хором и более шуток не шутили. Кутырин же периодически захаживал в библиотеку — поговорить об умном. Чаще всего он заглядывал сюда — с кем еще говорить об умном, как не со спецом по редким изданиям? Этим, и только этим, объяснялся его интерес к моей персоне. Я не обманывалась, равно как и другие библиотекарши, которые даже не утруждали себя сплетнями.

— Здравствуйте, Саша.

— Здравствуйте. — Он никак меня не называл. «Госпожа Бирюкова» — слишком официально, да и смешно, учитывая наш социальный статус. Между библиотекаршей и госпожой разница, как между барыней и барской служанкой. А с именем-отчеством получается еще хуже. — А я все-таки начал книгу.

— Да? — Я искренне удивилась. Были основания считать, что это так, обычный треп. — О чем же?