Городская магия

Они вышли из квартиры и расположились в джипе, потому что Ал, как настоящий бюрократ, настаивал на том, что бы дождаться приезда милиции. Действительно чрез некоторое время в доме загорелись окна, раздались шум, в подъезд вошло несколько помятых мужиков с инструментами слесарей в руках. Шум усилился. И, наконец, к дому подкатил старенький милицейский УАЗик. Сидевший на водительском месте Ал удовлетворенно кивнул и поинтересовался:

- Куда теперь?

- Надо бы выяснить, что это за такая бабушка - волшебница, есть ли она в живой природе. И если есть, - Сергеич счастливо улыбнулся, - то я даже представлю себе эти заголовки в газетах - "Ваш кандидат Звягин на службе мракобесия" или "Сатанист баллотируется в Думу". Как тебе такая предвыборная акция?

- Ты талантливый стратег, - восхитился Ал, - и как мы сможем узнать про эту бабушку?

- Да элементарно. Мы попросим помочь Костанеду.

Снова услышав это имя Прокопеня тихо застонал, зажмурил глаза и ещё раз попытался проснуться, а потом понял, что эта ночь уже никогда не закончится.

- А где он может быть? Ведь сейчас же около трех часов ночи, точнее, - Ал посмотрел на какие-то необычные полупрозрачные механические часы на руке, 2:52.

- Да что тут особо думать? Его Монаков в "Лотосе" ещё с ужина осеменяет...так что поехали в "Лотос", - Сергеич, как обычно, продемонстрировал сверхъестественную осведомленность.

Всегда бесстрастное лицо Ала, вытянулось и он чуть ли не рот открыл от удивления:

- Монаков - гомосексуалист?

Сергеич на секунду задумался:

- Костик? Да вроде нет - с чего ты взял? Он у нас как раз наоборот легендарный юбколюб.

- Ты же сам это только что сказал что он осеменяет Кастанеду, - Ал все ещё не мог успокоиться.

Сергеич и Прокопеня дружно рассмеялись.

- Да уж Ал, не тому тебя видно учила бабушка-графиня. Ну, это просто так говорят...

Ал тут же вернулся к своей обычной беспристрастной манере, и вознамерился восполнить лингвистический пробел в знании русского языка.

- И что подразумевают, когда так говорят?

- Что они пьют водку и разговаривают о делах, - максимально доходчиво пояснил Сергеич.

*****

- Вот ты посмотри на себя! Ты же нормальный человек. Совершеннолетний! Вменяемый! Далось тебе эта прокурорское кресло. Ну, зачем тебе этот гадюшник. Это же серпентарий! У тебя разовьется преждевременная импотенция в нашей прокуратуре! Вот поверь мне - старому и больному. А суд - это же другое дело! Почтенные будни и достойная трудовая пенсия!

Действительно, Монаков именно пил водку и разговаривал, причем очень громко и эмоционально, с рыжеватым парнем в полурасстегнутой казенной рубашке, не менее казенный черный китель и галстук висели рядом на стуле - видимо содержательный разговор и сопутствующий ему ужин продолжались уже достаточно давно. Увидав компанию, Монаков обрадовался, стал махать официанту и придвигать не достающие стулья. Как радушный хозяин он представил друг другу Прокопеню и своего собеседника:

- Вот - доктор наук Прокопеня.

- Игорь Николаевич, - уточнил Прокопеня, - только я не доктор, а всего лишь кандидат, кандидат медицинских наук.

- А это - Кастанеда, - вся компания несколько секунд наслаждалась произведенным эффектом.

- Сан Саныч, - парень слегка поклонился и пожал Прокопени руку, - только я не Карлос. Я вообще КастанЬеда на самом деле. Вот, - он вынул из пиджака и продемонстрировал новому знакомому служебное удостоверение, постучав по мягкому знаку. "Кастаньеда Александр Александрович, старший следователь Н-ской областной прокуратуры ..." успел прочитать часть текста Прокопеня. Он испытал некоторое облегчение, и даже начал мечтать о том, что бы все остальные события сегодняшнего дня завершились так же просто и буднично.

- Фамилию, как Родину-мать - не выбирают! - сказал гордо Сан Саныч.

- Не то, что работу или жену, - продолжал гнуть вою линию Монаков, - так выпьем за правильный выбор, когда мы можем выбирать!

Уставший и голодный Прокопеня с радостью последовал призыву, и испытал некоторое почти забытое умиротворение.

- Ты Костя, настоящий депутат, - я только за тебя голосовать буду, расчувствовался Кастаньеда и через стол пожал Манкову руку.

- Будешь за меня голосовать, Звягин тебя закопает, пылью присыплет и ещё ножкой сверху притопчет, - умерил избирательский пыл молодого коллеги Монаков.

- Если только до этого Сан Саныч его сам в наручниках не проведет по длинным коридорам... - серьезно сказал Сергеич.

- За коррупцию??? Здорово было бы... - размечтался Кастаньеда, мысленно примеряя свою экзотическую фамилию к табличке на прокурорском кабинете, - что есть варианты? - он выжидательно посмотрел на Сергеича.

- Слушай, Сан Саныч, вот как бы заяснить, что за такая у нас баба Дуся бабушка Дарья - Дарья Викентьевна, - народная целительница объявилась?

- Кто-то приболел? - осведомился Костаньеда, и, взяв из рук Прокопени бланк с витиеватым заголовком, надел очки в круглой оправе "а-ля Джон Ленон", отошел от стола. Оставшись без объекта воспитания, Монаков весь свой нерастраченный предвыборный пафос обрушила на Ала: