Мокрым чудовищем влетела Лидия в чистенькую аптеку. Бурая вода стекала из вымокших "прощаек", грязные следы отпечатывались на серых ступеньках. Совсем молоденькая, наверное, новенькая девулька почти закончила вытирать такую же темную лужу на линолеуме у кассы. Как уже достали эти нищие старики. Что эта бабка, что тот дед у окна: одинокие, грязные, мокрые, даже похожи друг на друга. Она в их возрасте, лучше уж покончит с собой, чем будет жить в таком состоянии.
– Анальгина, – выдохнула бабка в окошко аптекарши.
– Нету, – отрезала та. – Закончился. Вон мужчина у окна последний забрал, – фармацевт кивнула в сторону. Лучше бы уж снесла голову с плеч. Но Лидии было так больно, что она готова броситься в ноги к мужчине у окна. «Сынок», – уже приготовилась умолять она. Побелевшим от боли единственным живым глазом, в котором всё плыло и туманилось, она повернулась на свет и не увидела никого.
– Он ушел?– голос старухи дрожал.
– Только что, – через губу отозвалась девица.
Лидия бросилась к двери и выскочила на улицу под осуждающими взглядами аптекарских дамочек.
Далеко бежать ей не пришлось. Он сидел на ступеньках у входа в аптеку. Мокрый, серый продрогший и совершенно седой. Он вертел в руках бумажную пачку с блеклыми буквами и ждал ее. Он – ее ангел. На огромные белые крылья были аккуратно надеты целлофановые пакеты, что раздают бесплатно в супермаркетах под покупки. Дождинки собирались в тонкие струйки и стекали по пластику вниз, за шиворот серого пальто.