Городские истории

К парикмахерской подъехала машина. Дорогая. Сарай на колесах. Сейчас я буду выстригать бороздки и звездочки на голове рэпера. Так себе занятие! Не вдохновляет. Руку я себе в этом деле набил и глаз навострил тоже. Штаны на клиенте уникальные. Мотня, словно он простолюдин, но простоты не прибавляет. Она где-то у колен в такой модели штанов, а у этого товарища еще и ниже. По всей видимости, она ему мешает при ходьбе, и рука в наколках постоянно снует туда-сюда, туда-сюда, вздергивая штаны. Ему приходится это делать так часто, что со стороны это кажется танцевальным движением. Идет такой товарищ вразвалочку, голова вперед, как таран.

Братское похлопывание по спине. Нетесное объятие.

– Все в норме? Глотнуть есть что? После вчерашнего коромысла полный сушняк! – рэпер направляется к стойке.

– Наталья!

Она уже выносит поднос, на котором громоздится открытая бутылка пива, высокий стакан, вазочка с фисташками.

Как не идет рэперу целовать руку женщине! Коротко стриженная голова с замысловатым ковровым узором, местами проколотая пирсингом, отливая синевой тату, склоняется к руке моей помощницы.

«Расцвела, наверное!» – злюсь я, так как вижу Наталью со спины.

Рэпер достает купюру в тридцать долларов, протягивает мне.

– Помнит, какое пиво мне нравится! Приятно… Купи ей что-нибудь к Новому году! От меня! Ничего не понимаю в женщинах ее возраста.

Я забираю деньги.

– Ба! Тема! – Рэпер сгреб со стола рамку с фотографией паучка. – Хочу! Сможешь такого выскоблить на моей голове?

– Смогу.

– Тогда ждем, когда зарасту, и творим?

– Да. Тогда сегодня снимаем двойкой и не обновляем рисунок, – предлагаю я.

– Точно. К Новому году успеем?

Я киваю.

Рэпер хлещет пиво, чистит фисташки. Мусорит на стол, на пол. Вертит рамку с фотографией паука в руках.

– Паук, а смотрит по-доброму. Хочу! Я возьму? В натуре, понравился!

Не хочется соглашаться, но приходится:

– Твое.

Клиент, довольный, громоздится в кресло.

Работа легкая, но в его случае мне необходимо делать сосредоточенное выражение на лице и намеренно удлинять время стрижки. Одним словом, старательно стараться. Всячески подчеркивать значимость моего существования в его жизни. Без меня ему никак!

У меня свободное время. Рэпера обслужили сегодня быстро из-за его решения сменить на голове рисунок.

– Наталья! Это тебе… От рэпера, – я протягиваю ей тридцать долларов. – Очень ему понравилось, что ты сорт пива запомнила и запаслась им.

– Много что-то… Зачем паука отдал? Гордею не понравится.

– У него есть снимок, еще сделает.

– Мог рамочку и оставить…

Обожаю свою витрину. Или окно? Наверное, все-таки витрина, раз в ней выставлены половинки женских серебристых и мужских бронзовых торсов в разноцветных париках. Для кого? Ведь тот, кто просто идет мимо них, не зайдет ко мне постричься или на укладку. Окно становится магическим в позднее время суток, когда людской поток уменьшается, а то и вовсе прекращается. Мелькнет одиночная фигура и растворится где-то за пределами оконной рамы. Иногда я остаюсь в парикмахерской, тушу свет, расползаюсь по дивану покрывалом и смотрю в окно. Оно освещено, потому как на улице горят фонари и моя витрина оформлена передовыми технологиями в рекламе. Даже искусственное светящееся дерево поставил рядом с ней. Я как будто в кинотеатре нахожусь, и парикмахерская – зрительный зал, а за окном идет немое действие. Люди часто задерживаются у дерева. Разглядеть или потрогать прозрачные мертвые листочки, сфотографироваться или позвонить по телефону. Мамы с детками не остаются равнодушными… Собаки ставят метки. Это меня выводит из равновесия, но ничего изменить нельзя. Коты быстро разобрались, что дерево ненастоящее, и оставили его в покое. Впрочем, один хвостатый чудило последние дни прижимается к нему, как к маме родной. Вон, опять явился! Что-то он неважно выглядит…

– Наталья!

– Да не кричи ты! Тут я уже…

Я обернулся. Наталья сидела на диване, подперев руками голову, поставив локти рядом с тарелками, и так же, как и я, смотрела в окно.

– Ты кота заметила?

– Заметила. Потерялся он.

– Он тебе сам сказал? Обычный бездомный кот.

– Потерялся он. Бездомные так себя не ведут. Снуют себе по своим делам… Этот ждет кого-то, оглядывается… Для него все вокруг в диковинку.

Стал я присматриваться к коту. Дрожит телом, приподнимает и опускает зад, словно хочет побежать в какую-то сторону, да не решается. Вертит головой, пугается сигналов машин. Шерсть неприглядная…

– Давай покормим?

Я пожал плечами.

– Покорми…

Наталья открывает дверь.

– Кис-кис-кис…

Кот не реагирует.

– Брось возле него и заходи, – говорю я. Меня раздражает струя холодного воздуха по ногам.

Кусочек ветчины падает в морозную слякоть совсем рядом с котом. Кот лишь отодвигается немного в сторону и продолжает смотреть по сторонам.

– Ему даже не до еды! Он ищет, ждет кого-то, – голос Натальи становится неузнаваемым.

Я перевожу взгляд на свою помощницу. Спина ее напряжена. Что-то сейчас будет! Наталья начинает плакать. Сначала тихо, старясь как-то скрыть слезы, а потом горько-горько и бежит в свое царство.