Городские истории (СИ)

- Я в курсе, что произошло, – вчерашнюю страшную аварию, в которой чуть не погибла начальница следствия другого отдела с дочерью, только ленивый не обсуждал. И каким чудом они остались обе живы, никто объяснить не мог. Хотя с прогнозами врачи пока не торопились, и Стас просто не мог вернуться к работе, пока у него не будет хоть какой-то конкретной информации, чего ему ждать. – Я хотел отправить тебя в отпуск, когда твоих жену и дочь выпишут на амбулаторное лечение. – На ошарашенный взгляд Стаса, Сотников только поморщился, – Я узнал в госпитале. Кризис пройден, они обе поправятся. Скоро их выпишут.

Стас присел прямо на подоконник, когда ноги перестали его держать. И шумно выдохнул, прикрывая глаза. Последнее, что он слышал – разрыв желудка у Киры и перспективу ампутации ног у Яны.

- Врачи сказали, что сейчас два дня их тревожить нельзя, даже краткими визитами. Подумай, когда тебе нужен отгул, сегодня или через два дня. В счет отпуска, конечно.

- Я… – Стас прочистил горло, заставляя себя вернуться к разговору. – Господи, я не знал. Мне ничего не говорили. Может, я не особо адекватное впечатление производил, – он нервно усмехнулся, – Спасибо. Можно я смотаюсь сейчас в больницу до обеда? После этого, два телефона отработаю.

Слава молча кивнул, и Стас сорвался с места, как ошпаренный – ощущение свалившегося с плеч камня придало ему ускорения и развеяло нервную трясучку последних двух дней. С повторным «Спасибо!» он выскочил из кабинета, на ходу натягивая куртку.

*

Кира и Яна лежали в одной палате, бледные, с заострившимися скулами, облепленные мерно пищащими датчиками.

- Всё, на выход, – лечащий врач решительно потянул замершего на пороге Стаса за дверь. – К ним сейчас нельзя. Мы их буквально с того света вытащили. Два дня даже не подходите. Состояние должно стабилизироваться. Вы знаете, сколько от вас микробов может проникнуть в воздух? Вы же не хотите испортить весь результат лечения?!

- Я… Нет, конечно, – прохрипел Стас, не в силах даже говорить нормально. – Просто, я поверить не могу. Должен был увидеть. До меня какие-то слухи страшные доходили… Когда примерно к ним будет можно?

- Никаким слухам не верьте, – строго сказал врач, поправляя очки в дорогой оправе. – Операции прошли успешно. Непоправимых последствий удалось избежать. За единственным исключением. У них не будет детей. Но, думаю, это не такая страшная цена за жизнь. И возможность ходить своими ногами. У вашей дочери действительно был риск остаться без ног, но мы успели вовремя.

Стас тяжело привалился к стене, прикрывая лицо руками.

- Господи, главное – живы! И без детей люди живут, это не смертельно. – Прошептал Стас. – Спасибо! Господи, спасибо вам! – он бессильно сполз по стене на пол, когда напряжение последних дней выплеснулось глухим всхлипом, и резким движением стёр бегущие без остановки слёзы.

*

- Э, я нашёл…

- Я сейчас тоже найду у тебя что-нибудь, хочешь?! Давай без сказок мне, искатель, блядь! – от резкого удара кулаком по столу, нервный подучётник подпрыгнул на месте, опасливо вжав голову в плечи.

- Всё-всё, ладно! Что писать?

Пока один из младших оперов диктовал ему текст явки, Измайлов деловито закончил заполнять вторую карточку. Ровно к шести вечера, как и обещал. И отложил пока рапорт на отгулы в стол – он как на крыльях летал, узнав, что Кира с Яной скоро поправятся. Лучше тогда с ними и побыть подольше, если новый начальник не передумает насчёт отпуска. Пока его поведение вызывало у привыкших к хамству и грубости оперов опасливое недоумение.

*

Ник не мог отделаться от странного чувства, что всё происходящее в этом городе – просто какой-то сон. Нереальный, странный, фантастический и невероятный сон. Начать хотя бы с того, что после того знаменательного побега с территории Сосновского, к нему и другим «общим» бетам кардинально изменилось отношение – даже альфы из его окружения не позволяли себе прежних вольностей, не говоря уже о местных волках.

После метки Марка он ходил как пришибленный, не смея лишний раз глаза поднять и рот открыть. Но никто не торопился тыкать в него пальцем и попрекать общеизвестным прошлым, и постепенно он начал расслабляться.

- Напомни, тебя во сколько лет обратили?

Ник настороженно замер на полпути до мойки – странный вопрос Марка застал его врасплох, как раз во время уборки после ужина.

- В шестнадцать лет, – тихо ответил он, не отрываясь от работы. Он старался ничем не ускорить тот момент, когда Марк окончательно разочаруется в своём порыве поставить личную метку такому, как он.

- Школу не закончил, получается? – Ник тяжело сглотнул, оборачиваясь, и заставляя себя прямо встретить внимательный, изучающий взгляд своего альфы.

- Нет. Три месяца не хватило, – он безразлично пожал плечами. О чём он совершенно не жалел в своей жизни, так это об утрате сомнительного удовольствия посещать унылую серую коробку, наполненную тупыми озлобленными ублюдками.

- А чем ты вообще по жизни хочешь заниматься? Учиться, работать, не думал?