Городские легенды

– Ну, я знаю язык жестов – научилась, когда сразу после колледжа работала в Институте для глухих на Грейси-стрит, – поэтому, как только я поняла, что она немая, сразу же принялась ее учить. Но она не глухая, просто говорить не может. Сначала она вообще ни на что не реагировала. Я подумала, что это, наверное, шок. Просто сидела рядом со мной и смотрела на воду, а ее глаза раскрывались все шире и шире, пока мы подплывали к причалам. А когда мы сели в автобус и поехали ко мне домой, мне показалось, что она вообще не знает, что такое город. Всю дорогу она сидела рядом со мной, широко раскрыв глаза, а потом взяла меня за руку – не от страха, а так, словно хотела поделиться со мной своим изумлением. И только когда мы добрались до дома, она попросила у меня ручку и бумагу. – Жестом Люсия показала, как она это сделала.

– Странно как-то все это, правда? – сказала Эми.

– Еще бы. Ну как бы там ни было, зовут ее Катрина Людвигсен, она живет в одном из тех городков на Островах, на другом конце озера – там, где в него впадает река Далфер, знаешь?

Эми кивнула.

– Вообще-то ее семья из Норвегии, – продолжала Люсия. – Они лопари, ну это значит лапландцы, – только она не хочет, чтобы ее так называли. Ее народ зовет себя саамами.

– Я об этом слышала, – сказала Эми. – Слово «лопари» для них как оскорбление.

– Вот именно. – Люсия сделала последнюю затяжку и затушила окурок в пепельнице. – Как только она объяснила, кто она и откуда, сразу же попросила меня научить ее языку жестов. И хочешь – верь, хочешь – нет, но она все запомнила за два дня!

– Ну не знаю, – сказала Эми. – Это что, быстро?

– Скажи fantastique, ma chérie[37].

Люсия пожала плечами:

– Она сказала мне, что ищет мужчину, – как будто мы все не тем же самым заняты, ха-ха, – но не знает его имени, знает только, что он живет в Ньюфорде. С ней чуть приступ не случился, когда она увидела фотографию Мэтта на афише этого концерта.

– Значит, она знала его раньше.

– Еще бы, – сказала Люсия.

Эми тряхнула головой:

– Один Мэтт знает, что Мэтт знает.

– Катрина говорит, что ей двадцать два, – продолжала Люсия, – но, по-моему, она намного моложе. Могу поспорить, что она сбежала из дому, пробралась, наверное, на какой-нибудь круизный теплоход, а при входе в гавань сиганула за борт, чтобы ее не поймали и не отправили назад, к родителям.

– Ну и что ты теперь будешь с ней делать?

– Ни черта. Она милая девочка и к тому же, – добавила она, когда Катрина и Мэтт прошли мимо их столика, направляясь к бару, – что-то подсказывает мне, что недолго ей уже оставаться на моем попечении.

– Я бы не стала на это рассчитывать, – сказала Эми. – Ей повезет, если она продержится хотя бы один вечер.

А может быть, и не один. В конце концов, Катрина и правда хорошенькая, и танцевать умеет, так что связь через музыку у них есть, так же как это было с ней.

Эми вздохнула. Она и сама не знала, что на нее накатывало в такие минуты, как эта. Ей ведь даже не хотелось повторить еще раз то, что у них было с Мэттом.

Люсия протянула через стол руку, накрыла ладонь Эми своей, сжала ее.

– Как ты справляешься, Эми? Я ведь помню, одно время ты от него сама не своя была.

– Ничего, справляюсь.

– Ну тогда – как ты говоришь? Больше стерпишь – крепче будешь, хотя я все равно не понимаю, как тебе удалось справиться с собой настолько, что ты даже продолжаешь играть с ним в одной группе.

Эми повернула голову к бару, где Мэтт угощал девушку чаем. Не ревность, но боль кольнула ее, и ей захотелось, чтобы это поскорее прошло.

«Терпение», – сказала она себе. Скольких женщин видела она рядом с Мэттом за эти годы, один бог ведает, и все они были от него без ума. Боль длилась всего одно мгновение – напоминание о прежней муке, но не сама мука. Она уже не вернется.

Будем надеяться.

– Просто надо научиться думать о человеке совсем по-другому, – сказала она через пару минут, пытаясь убедить не только Люсию, но и себя. – Перестать ждать от него того, чего он не может тебе дать, изменить свое представление о нем. Вот и все.

– Тебя послушать, так это совсем легко.

Эми посмотрела на подругу.

– Нелегко, – сказала она тихо.

Люсия стиснула ее ладонь.

Девушка была просто очарована Мэттом, догадалась Эми. Другого объяснения ее поведению не существовало.

Весь остаток вечера Эми видела Катрину, которая сидела у дверей рядом с Люсией и, положив подбородок на ладони, слушала, как поет Мэтт. Но не просто слушала. Она упивалась песнями, впитывала их в себя целиком, без остатка. А стоило им заиграть какую-нибудь танцевальную мелодию, как она вскакивала, выбегала на площадку перед сценой, где чувственно и грациозно изгибалась, кружилась, подскакивала, выбивала крошечными ножками огненную дробь, чутко отзываясь на каждую ноту.

Было видно, что Мэтт польщен ее вниманием, по крайней мере, нечто подобное он явно испытывал, – а почему бы, собственно, и нет? Она была самой красивой – после Люсии – девушкой в клубе, но Люсия не подавала сигнал «свободна», наряд не позволял.