Городские легенды

– Вы не отнимаете, – сказала она. Села напротив меня на кушетку, ее глаза снова опечалились. – Бабушка умерла несколько лет тому назад – в конце семидесятых она перебралась в Новую Англию, там и умерла, во сне. Она очень полюбила те места, так что мы похоронили ее там, на маленьком кладбище над морем.

Она говорила, а я представлял себе его. Я почти слышал, как волны разбиваются внизу о берег, брызги пены дождем проливаются на камни.

– Мы были с ней очень близки, гораздо ближе, чем с матерью. – Она сокрушенно посмотрела на меня. – Знаете, как это бывает.

Похоже, ответа она не ждала, но я все-таки кивнул.

– Когда ее последняя воля была выполнена, большая часть ее личных вещей перешла ко мне. Я… – Она умолкла, потом встала. – Извините, я оставлю вас ненадолго.

Я снова кивнул. Когда она говорила о Сэм, вид у нее был грустный. Я надеялся, что воспоминания не заставят ее плакать.

Малышка и я молча глядели друг на друга, пока не вернулась ее мать. Девочка была серьезная, ее огромные глазищи, казалось, все подмечали; она сидела тихонько, не бегала и не кривлялась, как обычно делают дети, когда в доме появляется кто-то новый, перед кем можно повыпендриваться. По-моему, она была не застенчивая; скорее просто… в общем, серьезная.

Когда ее мать вошла в комнату, у нее в руках был пакет, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Она опять села напротив и положила сверток на стол между нами.

– Как-то раз бабушка рассказала мне историю, – начала она, – о своем первом и единственном возлюбленном. Это был странный рассказ, вроде истории с привидениями, о том, как однажды она жила в будущем, а потом любовь дедушки похитила ее оттуда и перенесла в его время. – Она улыбнулась, как будто хотела извиниться. – Тогда я подумала, что это просто сказка, потому что когда я была маленькая, к нам приходили люди, с которыми моя бабушка училась в школе, которые знали ее еще до того, как она повстречалась с дедушкой. Да и вообще ее рассказ уж слишком отдавал научной фантастикой.

Но это было на самом деле, ведь так?

Я только и мог, что кивнуть. Я не понимал, каким образом Сэм и все с ней связанное, кроме моих воспоминаний, могло кануть в прошлое или как, оказавшись там, она обрела целую новую жизнь, но я знал, что это правда.

Я принял прошлое, чего несколько лет подряд пыталась добиться от меня Джилли. Глядя на внучку Сэм, я видел, что и она тоже приняла его.

– Когда ее вещи переслали мне, – продолжала она, – я нашла среди них этот пакет. Он адресован вам.

На свертке я увидел свое имя, написанное знакомой рукой. Руки у меня дрожали, когда я потянулся за ним.

– Необязательно открывать его здесь, – сказала она.

Я был благодарен ей за это.

– Я… я лучше пойду, – сказал я и поднялся. – Спасибо, что нашли для меня время.

Провожая меня к двери, она снова печально улыбалась.

– Я рада, что мне довелось вас встретить, – сказала она, когда я уже вышел на крыльцо.

Я не был уверен, что могу ответить тем же. Она выглядела как Сэм, говорила как Сэм, и это ранило.

– Вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся, – добавила она.

Никогда. Ей останутся муж, семья. Мне – мои призраки.

– Спасибо, – сказал я еще раз, повернулся и пошел к калитке, футляр со скрипкой в одной руке, бумажный сверток в другой.

Сверток я открыл не раньше, чем добрался до Садов Силена, местечка в парке Фитцгенри, которое всегда поднимало мне настроение; я решил, что в такой момент это будет нелишним. Внутри оказались книга и письмо. Книгу я узнал. Этот томик «Сна в летнюю ночь» Шекспира, издательство «Дж. М. Дент и сыновья», подарил Сэм я, когда она сказала, что очень любит эту историю.

Издание не отличалось от других ничем, кроме размера, – книжка была такой маленькой, что Сэм могла бы носить ее в сумочке, что она и делала. Слова, которые я написал ей тогда, были на месте, но сама книга выглядела куда более потрепанной, чем раньше. Мне ни к чему было ее открывать, знаменитые последние строчки из реплики Пэка я помнил наизусть:

Представьте, будто вы заснули
И перед вами сны мелькнули.
И вот, плохому представленью,
Как бы пустому сновиденью,
Вы окажите снисхожденье…[39]

Только это был не сон – ни для меня и ни для Сэм. Я положил книгу рядом на каменную скамью и развернул письмо.

«Дорогой Джорди, – прочитал я. – Я знаю, что настанет день, когда ты прочитаешь мое письмо, и, надеюсь, простишь меня за то, что я не пришла к тебе сама, просто мне хотелось, чтобы ты запомнил меня такой, какой я была, а не какой стала. Я прожила полную и почти счастливую жизнь; о чем я сожалею, ты знаешь. Теперь, оглядываясь на то время, которое мы провели вместе, я, как и полагается старой женщине, могу сказать: всему свое время. Нам его было отпущено мало – слишком мало, любовь моя, – и все же оно у нас было.