Городские легенды

– Да. Знаю. На улице дерьма на душу населения приходится больше, чем в других местах, но что поделаешь? Жить-то надо, вот мы и живем. Стараемся, как можем.

– Жалко, я не понимаю этого так, как ты, – вздохнула Сью.

– И не надо. Ты хороший человек, Сью, просто наш мир не для тебя. В гости приходить – всегда пожалуйста, но жить с нами ты не сможешь.

– Наверное, ты права.

Джилли хотела добавить что-то еще, но передумала, улыбнулась ободряюще и вышла из машины.

– До пятницы? – спросила она, прежде чем закрыть дверцу.

Сью кивнула.

Джилли стояла на тротуаре и смотрела вслед удаляющейся «мазде», пока машина не повернула за угол и задние огни не скрылись окончательно из виду; только тогда она поднялась наверх, в свою квартиру. Огромная комната давила тишиной, Джилли была взвинчена и, зная, что все равно не уснет, вставила в магнитофон кассету – Линн Харрел исполнял какой-то концерт Шумана – и принялась готовить новый холст, чтобы начать работать с утра, как только выйдет солнце.

2

Снова заморосил дождь, покрывая асфальт и фонарные столбы, перила и дорожные знаки влажным лаковым блеском. Цинк стоял в подворотне, в густой тени, новые кусачки приятно оттягивали ему руку. Искры отраженного света плясали в глазах. Он облизал губы, и в резком металлическом привкусе городского дождя ему почудилось дыхание далеких лесов и свежесть горных перевалов.

Джилли много знает о том, что есть, думал он, и о том, что могло бы быть, и все же кое-чего она просто не понимает. Ей кажется, что искусство – это когда покрывают красками холст или вырезают фигуру из камня. Или записывают на бумагу истории и стихи. Но это не так. Музыка и танец – вот что ближе всего к настоящему искусству, но и то лишь до тех пор, пока они живут сами по себе, а не на пленке. Ноты – это еще не музыка, а всего лишь мертвые чернильные жучки на белом листе. Хореография – только план танца, а не сам танец.

Искусство в том, чтобы выпускать искусство на свободу. Все остальное – лишь воспоминания, как их ни храни. На пленке или на бумаге, в камне или на виниловой пластинке.

Пленное искусство повсюду, куда ни глянь. Все кругом, живое и неживое, рвется на свободу.

Вот о чем шепчут огни, вот в чем их тайна. Вольные огни в ночном небе, и прирученные огни здесь, на земле, все они твердят об одном. И ведь понять их совсем не сложно, надо только уметь слушать. Неоновые вывески и уличные фонари тоже хотят стать звездами, разве не ясно?

Они хотят свободы.

Улыбаясь, он наклонился, поднял с земли камень и одним точным быстрым движением послал его в стеклянный колпак ближайшего фонаря. Раздался более чем удовлетворительный треск, огонек под стеклом моргнул и умер, ухмылка на лице парня стала еще шире.

Теперь это тоже часть его тайны, той, о которой шепчут с ночного неба голоса.

Свободные.

Все еще улыбаясь, он вышел из подворотни и двинулся на другую сторону улицы, где стоял прикованный к крыльцу велосипед.

– Сейчас я расскажу тебе, что такое искусство, – сказал он, взбегая по ступенькам.

В ту пятницу в «ЙоМене», клубе на Грейси-стрит, неподалеку от Ландис-авеню, играли «Психованные щенки». Вопреки откровенно панковому названию музыка у них была довольно мягкая. Будь оно иначе, Джилли ни за что не удалось бы затащить сюда Сью.

– Друг дружку пусть хоть поубивают, если им так нравится, – заявила она в тот единственный раз, когда Джилли сводила ее в настоящий панк-клуб, тоже на Грейси-стрит, только чуть западнее «ЙоМена», – но я не собираюсь отдавать кучу денег за то, чтобы эти парни плевали в меня со сцены и дырявили мне барабанные перепонки своим грохотом.

По сравнению с теми ребятами «Щенки» были совсем ручными. Играли, правда, громко, зато мелодично, а их тексты, отражая озабоченность молодых авторов современными общественными проблемами, не мешали в то же время танцевать. Джилли не могла удержаться от улыбки, наблюдая, какие па выделывает Сью под припев: «С работы можешь выбросить меня, но зад тебе лизать не буду я, ведь гордость у меня своя».

Публика состояла из жаждущих трущобной экзотики обитателей респектабельных кварталов, свободных художников из Кроуси и местных, фоксвилльских, парней и девчонок. Джилли и Сью танцевали друг с другом: не из-за недостатка предложений, просто в тот вечер им не хотелось чувствовать себя в долгу перед кем-либо. Многие парни ведь до сих пор считают, что раз он пригласил девушку на танец, то она ему по гроб жизни обязана, а проходить через все ритуальные этапы вежливого и остроумного отказа ни у той, ни у другой просто не было сил.

Сью только что выбралась из-под обломков незадавшегося романа, а Джилли в принципе избегала каких-либо отношений. Любые отношения неизбежно ведут к переменам, а она как раз не испытывала желания что-то менять в своей жизни. Кроме того, всех мужчин, которые ей когда-либо нравились, уже прибрали к рукам, и она давно перестала верить, что судьба в образе Прекрасного Принца ждет ее в ночном клубе где-нибудь в Фокс-вилле.

– Мне эта группа нравится, – призналась Сью, когда девушки вернулись за свой столик допить заказанное в начале вечера пиво.