Городские легенды

— Не могу. Вы не поймёте... началось всё с Андрея… это он привёз. Потом видимо и Наталья подхватила… Нет не могу я вам объяснить! Их мать уже не мать. Если хотите помочь… просто задержите их здесь. Им нельзя к ней, нельзя!

— Здесь — это где? В вагончике? В полиции?

— Около старой водонапорки. Не увозите их отсюда.

— Почему?

— Они здесь в безопасности.

— Почему?!

— Здесь… вы ведь мне не поверите! Но это особое место. Здесь земля…

Открылась дверь, вошел Егор, улыбнулся:

— Спасибо, Макс, помог. Я сразу понял, она тебе откроется, такие на тебя вечно западали, несчастные… — он осёкся и повернулся к Любови. Рявкнул: — Значит, будем съезжать по дурке?

— Ты всё слышал? — спросил Максим.

— Ну да, конечно. Ладно, так и запишем: косим под шизу. Мать-не мать, особая земля, ужасная участь. Голоса небось сказали. А, Мергарина? Голоса, да?

Любовь опустила голову. Пара слезинок упали на крышку стола.

Максим вышел из вагончика и сразу позвонил Анне:

— Ты ещё тут? Встретиться не передумала?

— Я тебя жду, мы уже закончили. Ты на машине?

— Моя далеко, у магазина. А ты?

— Подходи к выезду на дамбу, я сейчас буду.

Максим положил трубку и направился в условленное место. Народ уже разошелся, вертолет улетел вместе со спецназом, которому так и не нашлось дела. Из-за ленты медленно выезжала машина с потерпевшей, Натальей Кривоносовой.

Видимо она так и не выходила на улицу всё это время, сидела в салоне. И чего ради было приезжать.

Максим шагнул в сторону, пропуская машину. Наталья всё так же безмолвно качалась китайским болванчиком на заднем сидении. Едва машина проехала несколько метров, как он услышал шаги. Кто-то шёл вдоль ограждения. Максим повернулся, увидел голые ветки кустов, осевшие сугробы, камни... Второй раз за вечер его глючит?!

Он готов был поклясться, что кто-то прямо сейчас находится с ним рядом, даже вытянул руку вперед и пошарил в воздухе.

Машина немного притормозила, поднимаясь на дамбу, в момент, когда она замедлила ход, Максим услышал отчётливые звуки. Он готов был поклясться, что кто-то только что туда сел!

Ничего не понимая, он смотрел вслед удаляющейся машине. И вдруг Наталья на заднем сидении ожила, её тело отмерло, обрело пластичность, она повернулась и взглянула прямо на него. Максим готов был голову положить, что в этот миг её глаза сверкнули ненавистью.

Он застыл, испытав что-то сродни настоящему ужасу, а Наталья оскалила рот в жуткой ухмылке. Машина, переваливаясь на кочках, достигла дамбы, вспыхнули задние огни, затем она исчезли.

Часть 1 Подселенец. Глава 3

Максим очнулся, когда Анна окликнула его:

— Ты чего? Задумался? Вид у тебя, будто призрака увидел. Всё нормально?

Он повернулся и увидел её машину.

— Что такое? Я тебя уже два раза звала, ты будто не слышишь.

— Денёк просто жесть.

Анна понимающе кивнула:

— Да уж! Садись, поедем?

Поднялись на дамбу, проехали через Старый. На улицах было слишком людно для такого времени и полно машин.

— Детей увезут? — спросил Максим.

— Куда? — не поняла она.

— Отсюда, с площадки?

Анна медленно кивнула:

— Конечно. Утром перевезут в городской диспансер, в область пока не хотят. Всё-таки тут мать рядом и дом. Но если не станет лучше, тогда в область. Нужно будет как-то вытащить их из этих ужасных мыслей.

— Вытащить из мыслей?

— Сейчас они в кризисе, нужно время, чтобы они осознали, что подвергались воздействию... потом всё придёт в норму. С ними будут разговаривать, если не помогут разговоры, применят медикаментозные воздействие.

— Таблетки?

— Таблетки, капельницы. Антидепрессанты. Чтобы они выбрались, немного успокоились, а там всё постепенно наладится.

— И сколько времени это займёт? — спросил он.

— Наверное несколько месяцев. Знаешь, всё индивидуально, некоторые детские травмы влияют на всю дальнейшую жизнь человека.

Максим удивился:

— И что, сколько они будут в больнице? Несколько месяцев?

Анна глянула на него:

— Не больше двух дней, я думаю. Их немного успокоят, а потом вернут матери, домой.

— Домой… — проговорил он, глядя в окно. — Они же как раз домой не хотят. Что, если мать их всё-таки обижала?

— С этим будут работать, не волнуйся. Конечно будут всё проверять. Но я думаю, дело во внушении, не в дурном обращении.

— Никита так сказал?

— Почему Никита? Но да, он такого же мнения. Посмотрим, что будет в следующие дни.

Выезжая на дорогу из Старого, Анна сказала:

— Думаю, детям поможет домашняя обстановка…

— Только они боятся её, этой, домашней обстановки.

— Боятся, но это пройдёт, — проговорила Анна. — Макс, я понимаю, они плачут и их жалко. Но что делать? Приковать на всю жизнь их в больнице? Пичкать транквилизаторами, пока они не перестанут плакать? Им нужно прийти в себя, иначе не адаптируются. Им нужно понять, что все, что говорила им Любовь Мергарина — ложь…

— А если нет? — спросил он и Анна снова к нему повернулась:

— Ты что-то знаешь?

— Нет… — Максим пожал плечами. — Нет, я ничего не знаю.

Машина Анна остановилась во дворе, в одном из лучших спальных районов Кайбушка. На часах уже было за полночь.

— Это мой дом, тут я живу, — произнесла Анна.