Городские ведьмы

– Давай помогу! Подержи тарелку. Надо сковородку остудить немного, тогда отлипнет, – предложила Марьяна.

– Помоги, – согласился длинноволосый, и они совместными усилиями перетащили кулинарный шедевр на большое, отколотое с одного края блюдо. Яичница была из пяти яиц!

– Теперь сковороду не отмыть будет, – грустно посетовал парень, глядя на закопченную посуду с ошметками яичницы.

– Ерунда, – отозвалась Марьяна, – сейчас водички нальем, кусочек мыльца хозяйственного кинем – и на огонь. Покипит – все в минуту отстанет, надо будет только воду слить и мочалкой шоркнуть.

Марьяна отодвинула повара-неудачника и занялась сковородой.

– Вот, смотри, как надо мыть!

– Век живи – век учись, дураком помрешь, – философски заметил длинноволосый. – А ты откуда здесь взялась?

– В гости пришла. А ты?

– Живу я здесь. Комнату снимаю. К кому в гости-то? К козлу этому, что деревяшки строгает и чебурашек из воска льет?

– К нему.

– Ну и как?

– Мерзкий тип. Да вот покурю немного и домой пойду.

– Журнальчики показывал? Понятно! Да ладно, не уходи! Хочешь яичницы? У меня и чай с плюшкой есть, хочешь? Он небось тебе даже чаю не налил?

– Хочу.

Они разговорились. Парень оказался студентом факультета дизайна художественно-промышленного училища имени В. Мухиной Николаем Шахновским, снимавшим комнату у приятеля по училищу. Они съели глазунью, закусили плюшкой под названием «слойка свердловская», покурили Марьяниных сигарет, позлословили над столь же любвеобильным, сколь и невезучим Колиным соседом. Попили жидкого чая из запасов студента. И подружились почти мгновенно, как будто знали друг друга сто лет. С пеленок и песочницы. Марьяна подумала, что если бы не зараза Сухова, притащившая ее в этот «гадючник», и Танька, оттянувшая на себя внимание плешивого любителя «клубнички», она бы никогда не познакомилась с таким славным парнем. «Вот будет Элка локти кусать, когда узнает!» Почему-то Марьяна чувствовала, что, как бы ни старалась ее вертлявая подруга, ей никогда не увести этого Колю, как всех остальных. Слишком родственными оказались их души. Эллочка другой крови. Элла и вправду разозлилась настолько, что даже перестала на какое-то время общаться с «предательницей», потому что «продинамленый» Таней ловелас выставил ее вместе с приятелем на улицу, а приветливый художник-дизайнер Коля приютил девчонок у себя в съемной каморке до утра. Танька спала, как сурок, а Марьяна и Коля всю ночь курили и болтали на кухне, злорадно наблюдая, как «Вильям Шекспир» раз пять злобно прошаркал мимо них с закопченным чайником.