Городской детектив. Тени прошлого

Через десять минут Марк с Латуниным в быстром темпе продвигались в сторону рекламщиков, так как звонок застал людей на рабочем месте. После минутного флирта с девушкой, которая принимала заказы, они узнали, что баннерами это рекламное агентство не занимается.

– Но, – весело проговорила барышня, – Гриша же не только нам помогал, вы завтра смотайтесь к Лаврику, – она написала адрес, – он баннерами как раз занимается. Ну в том числе. Только вы до одиннадцати успейте, потому что потом он уезжает по клиентам, потом пропивает полученные деньги, потом, как рекомендовал Хемингуэй, работает, потом спит. А до одиннадцати утра он вполне вменяем! – Томно проговорила она. – Ну а я, – она игриво посмотрела на Марка, – буду свободна после девяти и соглашусь попить кофе с вами.

Латунин вздохнул и вышел на воздух, а Марк остался, чтобы обсудить, где лучше провести вечер.

– Ну что? – Выскочил за ним Журавлёв. – Смысла в контору возвращаться нет. По домам?

– Не, я обратно, сумку забыл. – Зачем-то солгал Рома.

Ещё днём он узнал, что Илья живёт рядом с Глашей и сейчас хотел поговорить с человеком, потому что его совесть настойчиво выедала мозг беспокойством, что они неправильно поступили с Глашиным знакомым или женихом, как он представился. Тем более он вспомнил, что и правда как-то видел Илью с Глафирой.

Латунин позвонил в квартиру, через секунду дверь распахнулась, и на пороге возник всклокоченный Илья. Он как-то обречённо глянул на Рому и глухо спросил:

– Глаша всё?

– Успокойтесь, я просто зашёл! – Латунин уже пожалел о своём решении. – Я войду?

Илья посторонился, активно покивал головой и открыл дверь шире. Роман бочком протиснулся и встал в коридоре. Мужчины молча постояли, потом Илья глянул на него и спросил:

– Чаю?

– Ну, давайте.

Разговор не клеился, оба перекидывались ничего незначащими фразами, как вдруг Илья решительно встал, исчез в глубине квартиры и вернулся, неся в руках бутылку коньяка.

– Ну не можете мне сказать, где она, тогда хоть выпейте со мной. А то я один, – он пожал плечами, – не умею как-то. Да даже не один не умею, но сейчас надо. Неспокойно мне.

Беседа полилась ровнее, стали выползать воспоминания детства, Латунин в рамках дозволенного рассказывал о своей работе, а Илья с упоением вещал о том, как, ещё будучи школьником, выигрывал все олимпиады по биологии.

– Слушай, я сегодня поискал и не нашёл изображение этого цветка. – Сказал Латунин, подхватывая с тарелки кружок колбасы, – как его?

– Мальва! Я помню, она говорила, что там Визгликов был с ней и Погорелов. Они потом к Глаше на дачу приехали, когда мы там день рождения её бабушки отмечали.

– Погоди! – Латунин нетвёрдой рукой достал телефон из кармана и набрал номер Погорелова, но тот оказался вне зоны доступа. – Опер называется! – Рома разлил по рюмкам янтарного цвета жидкость и сказал, – ну по последней! А то дел завтра и ещё там надо, – чуть заплетающимся языком сказал он, – девушку спасать?

– Глашу? – Вскинул глаза Илья.

– Нет! Не лови меня на слове, – Латунин погрозил собеседнику пальцем, – некрасиво! Я просто, – Латунин покривлялся лицом, – ну не вовремя всё это, конечно, но я влюбился!

– И я тоже! – Обречённо сказал Илья и сгрёб на груди майку. – Она такая! – Он мечтательно поднял глаза к потолку, а потом опустил их вниз и развёл руками, – а я такой.

– А кто она? – Пьяненько спросил Латунин, разливая остатки коньяка.

– Как кто? Глаша!

– А! Ты поэтому беспокоишься?! – Возвёл на него глаза Латунин.

– Нет, – Илья поджал губы и покрутил пальцем у виска, – чисто по-соседки! Ну, конечно, поэтому!

К счастью, у Ильи не было запасов алкоголя, беседа без подпитки зашла в тупи́к, и вскоре Латунин отправился домой. Конечно, в его расслабленном алкоголем мозге мелькнула мысль позвонить Нинель Павловне и подробнее расспросить о Наде, но даже в таком состоянии опер прекрасно понимал, как далеко она его пошлёт и что потом при встрече может лишить его каких-нибудь частей тела. Так что он задушил эту мысль в зародыше и пошёл дальше, окружённый своим личным счастьем.

***

Лопатин же после того, как жена покойного Смородинки пошла, как она выразилась, «отмечать поминки», поплёлся к Казакову, потому что сегодня у Юрия Арсеньевича было много новостей.

Казаков был хмур, нервно перебирал бумажки и когда вошёл Лопатин, то глянул на него и спросил:

– Новости есть?

– Нету, Юрий Арсеньевич! – Раздражённо выдохнул Миша. – Простите! Просто замучали уже все. Я ж тоже переживаю, но тем не менее сейчас, как никогда, работать надо! Мы ж с вами не в кино, где улики сами себя находят и бегут к следователю. Да и Глаша, скажем честно, не особо похожа на человека, который может за себя постоять.

– Ладно, присаживайся. Хочешь если, вон чаю налей себе, – Казаков кивнул в угол, где стоял чайник, – там пироги ещё с капустой есть и с яблоками.

Лопатин печально поплёлся заваривать чай, вместо этого насыпал кофе в две кружки, заварил кипятком и принёс обратно.

– Миш, ты чего? Я себе не просил! Я вечером кофе не пью! – Кратко глянул на него Казаков.