Городской мальчик

Герби понурился и буркнул:

– Не знаю.

– Нельзя было позволять Гауссу выудить у тебя деньги.

– Знаю, что нельзя.

– Ну Гаусс, старая поганка.

– Да что на него-то сваливать? Мне красть не надо было, вот и все.

– Привет, ты же не считал, что крадешь.

– Ну и дурак.

Поезд бежал через леса и поля, но Герби казалось, что город совсем рядом. Ему чудился запах асфальта, выхлопных газов и едкого наэлектризованного воздуха подземки. Мальчик достал из кармана картонную коробочку и открыл ее. Оттуда на братьев уставилась неподвижными глазами навыкате розовенькая ящерица. Под глоткой у пленницы пульсировал зоб.

– Она тебя ругает, – сказал Клифф.

– Она ругается, потому что едет в город.

– А мне нравится в городе.

– Что именно?

– Ну, не знаю. Просто нравится. Можно в мяч играть не по свистку вожатого, а когда вздумается, там киношки здоровские, и вообще.

– Ага… и школа.

– Да уж, школа – гадость порядочная, – признал Клифф.

Ящерица вытянула одну лапку и сделала робкую попытку вылезти из коробочки. Герби столкнул ее обратно, закрыл крышку и спрятал коробочку в карман.

– Герби, она у тебя сдохнет, пока ты до дому доберешься.

– Не, не сдохнет. Я поселю ее в аквариуме. Пусть хоть она напоминает мне про лес.

Раздался резкий и неуместный в тесном вагоне свисток дяди Сэнди.

– Всем Стреляным Воробьям явиться в купе отдыха!

Братья встали, каждой клеточкой ощущая блестящую новизну своей исключительности, и прошли по проходу за пыльные зеленые портьеры в купе отдыха. Черные кожаные сиденья были уже заняты манитуанской аристократией. Несколько мальчиков примостились на краях металлических умывальных раковин. Дядя Сэнди прислонился спиной к настенному зеркалу и попыхивал трубкой.

К Стреляным Воробьям принадлежали несколько молодых вожатых из числа бывших заслуженных воспитанников, все ведущие спортсмены, такие, как Йиши, Гуч Лефко и Ленни, а также несколько мальчиков наподобие Герби и Клиффа, которые сумели выделиться чем-либо необычным. К примеру, Уилли Сутро был самым обыкновенным мальчиком из средней группы, только вот приехал он из города Толедо, штат Огайо. Поскольку все остальные в лагере были из Нью-Йорка, Уилли окружал некий ореол географического превосходства, благодаря которому его скоро избрали в Стреляные Воробьи.

Невозможно описать, какой благодатью почиталась в «Маниту» принадлежность к Стреляным Воробьям, да в этом, к счастью, и нет необходимости. Ведь где бы ни жили люди, какое положение ни занимали бы, сколько бы им ни было лет – везде есть свои Стреляные Воробьи, и каждый читатель отлично знает, до чего это славно – входить в круг избранных и до чего обидно остаться вне его. Как бы они ни называли себя – круг, клуб, общество, землячество, – это те же Стреляные Воробьи, а вся их заслуга заключается в том, что несколько человек собираются вместе и с важным видом постановляют считать себя лучше прочих людей. О своих притязаниях выскочки заявляют без тени сомнения, поэтому неудачники, оставшиеся за чертой, обычно не осмеливаются обжаловать их приговор. В день Страшного суда эти условности сгинут, и мы все, как один, станем Стреляными Воробьями.

Дядя Сэнди спрятал трубку, подтянулся и поднял правую руку, поджав два средних пальца под большой, а указательный и мизинец выставив рожками.

– Кобул, Стреляные Воробьи, – произнес он нараспев.

– Кобул, Магистр, – вторили ему остальные, подражая его жесту.

Старший вожатый опустил руку, вышел из образа проповедника и заговорил обычным тоном:

– Итак, юноши, вам известен стародавний обычай Стреляных Воробьев – устраивать последнюю встречу в поезде. Старожилы открывают новым членам ордена, избранным в этом году, великую тайну – подлинный смысл пароля «Кобул». Новички-то, наверное, думают, что это столица Афганистана, – понимающе ухмыльнулся дядя Сэнди.

Вновь принятые сконфузились, а старожилы умудренно переглянулись.

– Вовсе нет. Пишется так: К-О-Б-У-Л. Кобул, К-О-Б-У-Л… А сейчас Стреляные Воробьи шепотом объяснят новичкам настоящий смысл пароля.

Гуч Лефко за руку притянул к себе Герби, наклонился и сипло сообщил: «К-О-Б-У-Л. Клянусь! Обещаю: Увидимся Летом! Кобул!»

– Кобул! – шепнул в ответ Герби, догадываясь, что так надо. Но ритуал не увлек его, и от разгадки страшной тайны не захватило дух. Его мучило неприятное напоминание Клиффа об украденных деньгах.

– Ладно, юноши, – сказал дядя Сэнди. – Теперь запомните: это тайное слово нельзя произносить под страхом бесчестья до следующей встречи на обратном пути из лагеря, вот так. Что ж, ребята, вы – гордость «Маниту», и лето прошло великолепно, не правда ли? Конечно, правда. Так что еще раз спасибо за бесценную помощь и… КОБУЛ! – Он снова отсалютовал рожками, и все Стреляные Воробьи ответили таким же приветствием и паролем.