Городской мальчик

Герби Букбайндер шутя расправился с экзаменом за половину отведенного времени. В его легкомысленной голове, не обремененной ценными сведениями о результативности бейсболистов и турнирном положении команд, буйствовали бесполезные сорняки инфинитивных оборотов и сослагательных наклонений. Пока другие трудились в поте лица, Герберт мог позволить себе роскошь побездельничать. Вдруг за спиной раздалось едва слышное «Эй!». С осторожностью кошки, изготовившейся для прыжка с высокой стены, он чуть-чуть откинул назад голову, давая понять, что сигнал принят.

– Герби, – донесся отчаянный шепот, – скажи еще, что такое этот чертов дактиль?

Штука в том, что Герби не привык ловчить. У большинства школьников в этом месте души вырастает мозоль, как у лошади, – там, где трет сбруя, но Герби всегда справлялся без подсказок и списывания, и совесть его сохранила чувствительность. Когда он ходил в первый класс, отец как-то отвел его в сторону и сказал:

– Сын, что бы ты ни делал, выполняй свою работу как можно честнее. Не ловчи. Делай неправильно. Только не ловчи.

Герби запомнил это на всю жизнь.

– Герби, елки-палки, не слышишь, что ли? Чего такое дактиль?

Шепот стал громче – опасно громким. Миссис Горкин посмотрела прямо на Герби, и он почувствовал, как краснеет. Она отвела взгляд.

– Герби, ты свой парень или нет? Чего такое дактиль?

Какой мальчишка со времен юных Каина и Авеля способен выстоять, когда его в упор спрашивают: «Ты свой парень?» Неважно, на что толкают его – словчить, украсть, соврать родителям, жестоко обойтись со слабым или того хуже, – какому же мальчишке достанет мужества отказаться быть «своим»? Герби сделал вид, что снова принялся за работу. Он украдкой достал из кармана штанов клочок бумаги и написал на нем «аутфилдер». Потом откинулся на спинку сиденья и опустил вниз руку. Горячая потная рука Ленни нащупала и выхватила записку.

Голос миссис Горкин, как ледяная стрела, распорол воздух:

– Герберт Букбайндер и Ленни Кригер, встать!

У Герби от страха затряслись поджилки. Они с Ленни вскочили на ноги и застыли как вкопанные – руки по швам.

Рыжая учительница чеканным шагом подошла к опустевшей парте и после короткого обыска выудила из-под сиденья Герби скомканный клочок бумаги. Весь класс следил, выпучив глаза, как она разгладила его и прочитала. При виде одинокого бейсбольного термина она так потешно изумилась и растерялась, что несколько учеников рассмеялись вслух. Лишь гневный взгляд экзаменатора оборвал их веселье.

– Продолжайте работать, кто не хочет присоединиться к этим двоим!

Двадцать восемь голов склонились над партами.

Миссис Горкин долго испытующе смотрела на слово «аутфилдер». Потом подняла глаза на мальчиков, безмолвных и неподвижных. Затем проверила изнанку записки, возвратила ее в исходное положение и перевернула вверх тормашками. Потом поглядела на свет. Но так и не обнаружила ничего, кроме того, что было написано на ней – «аутфилдер». Учительница повернулась и пошла к своему стролу, бормоча: «Аутфилдер… аутфилдер… аутфилдер?» Схватила лист бумаги, карандаш и понаписала целый столбик сущей чепухи: филдераут, аутерфилд, филдаутер, аутрефилд и так далее, – перечитала написанное, скомкала и выкинула в мусорную корзину.

– Вон из класса! – бросила она стоящим мальчикам. – Встать лицом к стене, и чтобы ни слова, ни звука, понятно?

Герби вышел из класса впереди Ленни с чувством, что его молодой жизни наступает преждевременный конец.

В течение пятнадцати мучительных минут мальчики стояли в тихом коридоре лицом к оштукатуренной стене. Наконец раздался гонг на перемену. Из класса послышалось шарканье ног и бумажный шелест.

– Ничего она нам не сделает, – шепотом нарушил тишину Ленни.

Герби промолчал.

– А ты перетрухал.

Молчание.

– А я нет. Все это враки, не оставят нас на второй год.

Молчание.

– Подумаешь, а если и оставят? Да мы через месяц переведемся в свой класс.

Тишина.

– Да чего ты, Герб?

– Тсс, – произнес наконец Герби. – Мало нам врезали?

– Так я и знал, – скривился Ленни. – Трусишь. Трусишь, как девчонка. Трус.

– Ты боишься не меньше меня, Ленни Кригер, – разозлился Герби. – Вон у тебя голос дрожит. Просто воображаешь, как всегда. Заткни свой ржавый репродуктор.

– Ладно, генерал Помойкин. Запомним. Собираешься наябедничать на меня, да?

Дверь класса отворилась.

– Кругом!

Герби и Ленни развернулись. Миссис Горкин предстала перед ними с уничтожающей усмешкой ангела смерти.

– Итак, господин Букбайндер, что же означает «аутфилдер»?

– Ну, мэм, это игрок бейсбольной команды, который играет позади баз…

– Не прикидывайся дурачком! Объясни мне вот это! – Она сунула ему под нос злополучный клочок бумаги.

– Я этого листка в глаза не видал, – подал голос Ленни.

– Помалкивай! Герберт Букбайндер, зачем ты передал Ленни слово «аутфилдер»?

– Это… это я хочу им быть в его команде… аутфилдером, мэм. Мы с ним говорили про это в обед.

Миссис Горкин ухватила его за ухо:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что во время экзаменационной работы ты (дерг!), самый толстый из всех маленьких толстяков (дерг!), размечтался о спорте?