Городской охотник

Все желоба, вместе с текущими по ним нечистотами, тянулись к стенам и уходили не под них, что было бы логично, а поднимались по стенам к потолку, который тонул во тьме. Судя по тому, что жидкости в желобах не свободно падали вниз, как и полагается текущей сверху жидкости, а мерно текли, не разбрызгиваясь по сторонам и не увеличивая скорости, законы физики тут работали несколько иначе, чем в привычном Алексею мире.

То, что физика, основа основ того мира, в котором был рожден Фатеев и другие ему подобные, конфликтовала с законами, основополагающими в мире Изнанки, он усвоил еще во время первого своего визита сюда. Тот, самый первый визит, который чуть не закончился плачевно, Алексей запомнил навсегда, ведь схватка с Собирателем завершилась именно на Изнанке. Его полумертвого, истекающего кровью и обессиленного, Собиратель прихватил в свой мир. Для того, видимо, чтобы прикончить поближе к своему логову. Но забыл, что неуязвимый в мире Алексея, не подвластный законам физики, он смертен и уязвим у себя. А вот Алексей… Этот странный феномен, плюс вмешательство православного батюшки не дали молодому Охотнику погибнуть. Зато после этого случая Фатеев обрел новую способность, благодаря которой не раз выживал уже позже. До невероятности ускориться в своем родном мире, проникнуть в Изнанку и выскочить там, где противник его не ожидает увидеть. И, если понадобится, нанести решающий удар, пусть даже и в спину. Для тех, с кем приходилось иметь дело охотникам, честь была пустым звуком. У нечисти нет чести. С вурдалаком нельзя говорить на языке парламентских выражений. С ним надо говорить на языке вурдалака. Единственно понятном…

Оттуда, куда он провалился, Алексею надо было выбираться во что бы то ни стало. В мире реальности предстояло решить одну маленькую проблемку. Размером в особняк позапрошлого века. А потом наведаться сюда, обратно в мир Изнанки, полностью симметричный миру людей и надрать зад тому, кто все это подстроил.

Но сначала все же выбраться.

Будучи абсолютно симметричным миру, населяемому людьми, Изнанка отличалась от него тем, что там, где в реальности стоял старинный дом, на Изнанке был такой же площади подвал. А любое строение Изнанки отражалось в реальности, как абсолютно симметричная ему яма. Грань между мирами служила невидимой осью координат. С одной стороны (с той, что с плюсом) располагалась Явь, а с другой (со знаком минус) – Изнанка. Или, как называли ее наши далекие предки, – Навь.

Навий мир.

Мир мертвяков, мелких бесов, волшбы и Черного Солнца.

Зато тут было большое преимущество. В Навьем мире сила, которую Алексею необходимо было собирать посредством разных ритуалов для совершения волшбы, была щедрыми потоками разлита повсюду. Для обитателей же Изнанки преград в ее использовании не было ни там, ни тут. К тому же, уязвимый к их чарам и воздействиям в Яви, Алексей становился невосприимчив к ним в Нави. Это защищало от физических неприятностей. Таких, как кирпич на голову или нож в почку. Его организм регенерировал с невероятной скоростью, латая практически любые дыры в считанные мгновения.

Будь его воля, Алексей даже отправлялся бы сюда в отпуск. Но вот обитатели Изнанки смотрели на людей примерно так же, как пассажиры переполненного вагона метро на внезапно появившегося снежного человека. Все допускают, что он есть, но в вагоне ему не место.

Алексей хлопнул в ладоши, растер их, встряхнул, и с пальцев сорвались крохотные светлячки, которые тут же закружились перед его лицом, образуя две источающие призрачный лиловый свет сферы, одна из которых взмыла под потолок, освещая пространство помещения мертвенным, но достаточно ярким светом. Вторая же облетела зал, отыскивая проход и собираясь послужить создавшему ее человеку проводником.

Шар-проводник уверено направился в глубь зала, туда, где клубился густой мрак, не позволяющий Алексею разглядеть, что же там происходит. Свет проводника немного померк, едва он окунулся в окружающий сумрак, но, тем не менее, остался виден. Алексей смело направился за удаляющимся огоньком, стараясь не отставать. Света от шара-фонаря было достаточно не только для того, чтобы идти и не спотыкаться, но и чтобы разглядеть окружающую обстановку.

Он шел по смыкающемуся высоким сводом коридору, выложенному из грубо обтесанного гранита. Шершавые стены покрывала пыль, резко, как будто сметенная, исчезавшая на уровне полутора метров от пола, чистого до такой степени, что он казался вымытым с шампунем, продезинфицированным и покрытым защитным раствором, отталкивающим пыль, грязь и мусор. Алексей прикоснулся рукой к стене, будто желая проверить ее материальность. Осторожно, кончиками пальцев, готовый тот же час их отдернуть, если вдруг цельная на вид стена разверзнется под рукой зубастой пастью.