Городской охотник

Футуру увольняли с каждой работы, которую ему удавалось получить, главным образом за то, что он делал тексты нечитабельными. Его фирменным знаком были радикальные идеи типа: дизайн из двух колонок, при котором вы на самом деле не читаете эти колонки, а пробегаете их по диагонали, что превращает их в хаотичные блоки слов, которые, ударяя вам в лицо, порождают пульсирующую головную боль, сродни мельтешению на экране красных и синих вспышек — типографский эквивалент эффекта пака-пака. Эта маленькая хитрость — не единственное преступление, которое он совершил против читабельности, но именно оно прямо указало на его желание перепрограммировать мозги тех, кто случайно оказался причастным к его работе.

— Ох! — простонал я, просмотрев макеты нескольких журнальных страниц, созданных в стиле а-ля Гарамонд.

— А мне, в общем, это нравится, — сказала Джен.

— Но ведь бьет по глазам. И по голове.

— Да, но в хорошем смысле. Я могу понять, почему его продолжали брать на работу.

И то верно, Футура никогда не голодал. Он отточил свое искусство увольняться со скандалом, непременно привлекая внимание следующего работодателя. Всегда получалось так, что бывшие боссы, старавшиеся обуздать его таланты, приобретали репутацию закоснелых ретроградов, а их конкуренты охотно нанимали его, желая выглядеть продвинутыми и попасть в струю. Другое дело, что со временем, несмотря на приобретенный радикальный имидж, они тоже оказывались перед необходимостью увольнения Футуры. Обычно это происходило, когда их журнал становился нечитабельным.

— У этого парня длинный список врагов, — заметила Джен.

— Точно, и целей, по которым ему хочется нанести ответный удар, уйма… в общем, против тех, за кем охотится «антиклиент».

— Но пока я не вижу здесь связи с «Хой Аристой», — сказала она.

Я взял журнал с прикроватного столика и просмотрел несколько первых страниц.

— Имени Футура здесь нигде нет.

— Кто владеет журналом?

Я назвал одну гигантскую медиакорпорацию, известную своим безжалостным стремлением прибирать к рукам средства массовой информации, включая десятки журналов и один канал псевдоновостей.

— Ничего себе, — сказала Джен, щурясь на экран после очередного поиска в «Гугл». — Футуру увольняли как минимум четыре разные компании, которыми владеют эти ребята.

— Итак, мы нашли мотив.

— Проверь еще это: пару лет тому назад он решил бросить стезю наемного работника и посвятить себя собственным интересам. Хотелось бы знать, что это за интересы такие?

Я снова посмотрел через плечо Джен и прочитал о том, что бурная карьера Футуры Гарамонда пришла наконец к спокойному завершению в маленькой дизайнерской фирме под оригинальным названием «Оперативная рекламка», в которой он был единственным владельцем и боссом. Увольняемый стал увольнителем.

— Выясни адрес, — сказала Джен.

— Один секунд.

Офис «Оперативной рекламки» находился в нижней части Трайбека, примерно в трех кварталах от заброшенного дома, где исчезла Мэнди.

Я подметил отблеск улыбки Джен в отражении экрана.

— Мотив и средство исполнения, — подвела итог она.

Глава двадцать пятая

— Это район крем-брюле.

— То есть?

— Моя сестра называет районы города по главным десертам, которые там подают. Мы находимся к западу от мороженого зеленого чая и к югу от тирамису.

И это действительно так: первым ресторанчиком, который попался нам по дороге, было крохотное бистро, втиснутое между художественной галереей и автомастерской. Посмотрев меню, мы увидели, что там подают крем-брюле — маленькую мисочку заварного крема, верхний слой которого подплыл и потемнел, как от паяльной лампы. Пиромания нередко подталкивает к инновациям.

— Как поживает сестра?

— После того как платье было осмотрено и выяснилось, что на нем нет дырок и пятен, уже так не злится.

Я, наверное, вздрогнул.

— Ох, прости, Хантер, я и забыла о твоем пиджаке.

Она заставила меня остановиться.

— Послушай, раз уж вся эта идея с переодеванием была моей, я, пожалуй, должна разделить с тобой половину ответственности за ущерб.

— Тебе не обязательно делать Это, Джен.

— Ты не можешь мне помешать.

Я рассмеялся.

— Вообще-то могу. Как ты собираешься поступить: связать меня и оплатить мой счет по кредитке?

— Только половину.

— Все же это пятьсот баксов. — Я покачал головой. — Забудь об этом. Я просто сделаю в погашение кредита минимальный взнос, а там видно будет. Зато у меня усиливается стимул отыскать Мэнди. Я слышал, что, когда люди ей помогают, она не остается в долгу и дает им больше работы.

— Ладно, — вздохнула Джен, — все равно у меня нет этих денег. Пока не оплачу телефон Эмили и кабель. Но я посмотрю, что можно сделать с этим пиджаком.

— А по-моему, он скончался.

— Нет, я думаю сделать с ним кое-что интересное. Ты бы хотел получить что-то совсем другое? Авторскую работу Джен?

Я улыбнулся и взял ее за руку.

— По мне, так нет ничего лучше самой Джен.

Она улыбнулась в ответ, но отступила в сторону и снова увлекла меня вперед. Когда, пройдя несколько шагов, мы оказались в тени строительных лесов, она остановилась и в темноте поцеловала меня.