Городской роман

Записав что-то в свою важную книгу, Долотова подняла на молодых ребят свои половинчатые глаза и с расстановкой произнесла:

– С документами у вас все в порядке, можете забрать назад.

Протянув паспорта через стол она еще раз окинула оценивающим взглядом пришедшую на ночь глядя пару, будто решая, действительно ли так серьезны их намерения, а потом, разогнув спину и хрустнув плечами, неторопливо добавила:

– Ваша регистрация состоится пятого марта две тысячи пятого года, в субботу, в двенадцать часов дня.

– А почему не пятого декабря следующего года? – возмутился Иван. Он так долго ждал этого события, что откладывать свою мечту еще на три месяца ему казалось просто кощунством.

– Не грубите, молодой человек, – прохрипела регистратор и снова закашлялась, уткнув нос в шарф. – Порядок для всех один, или вы считаете, что ваш случай настолько неординарен, что вы имеете право требовать для себя каких-то льготных условий? – Она наклонила голову набок, внимательно посмотрев на Ивана, и ее стеклышки в оправе блеснули.

– Я ничего не требую, – вежливо проговорил Иван, – просто три месяца – это так много!

– Если вы решили соединить свои жизни навсегда, то три месяца – это сущие пустяки, – произнесла та, и в ее голосе не было никаких эмоций.

Неприязненно посмотрев на женщину, он вдруг с обидой подумал, что, видимо, ей абсолютно все равно, ей просто нет никакого дела до его судьбы, до того, что сейчас, возможно, решается вся его дальнейшая жизнь.

– А если я смогу вас материально заинтересовать, можно ли рассчитывать на то, что для нас найдется место поближе? – с укором произнес он.

– Ваня! – одернула его Лена, глядя на администратора извиняющимся взглядом. – Простите его, пожалуйста, он сказал это не со злости, просто ему пришлось слишком долго ждать этого дня. Простите еще раз, – проговорила она и, покраснев от досады, с силой потянула Ваню за рукав.

Выйдя из дверей загса, Иван полуобрадованно-полуогорченно взглянул на Алену и, комично надув щеки, произнес:

– Человек сам себе вешает ярмо на шею, а ему палки в колеса вставляют.

– Что? – сощурила глаза Лена. – Это кто тут себе ярмо вешает? Ты?

– Причем, заметь, вполне осознанно и добровольно, – напыжился Иван и принял позу полководца перед решающим сражением.

Одной рукой он ухватился за молнию куртки, засунув большой палец внутрь и выставив остальные плотно сложенными наружу так, чтобы как можно больше походить на Кутузова. Зажмурив один глаз, он чуть выпятил вперед нижнюю губу и сосредоточенно нахмурил брови, сложив их в каком-то немыслимо кривом изломе.

– Сейчас ты за свои слова поплатишься! – воскликнула Аленка.

Наклонившись вниз, она схватила снег и, слегка приплюснув его перчатками, залепила в Ивана снежком. Сделав неуловимое движение головой, он отстранился, и снежок, пролетев мимо него, ударился в стеклянную дверь загса.

– Получите сдачу! – воскликнул он, резко наклоняясь и запуская в Лену ответный снежок. – Не забудьте расписаться!

Снежок закрутился в воздухе и угодил прямо ей за шиворот.

– Ну, все! – грозно крикнула она. Глаза ее сверкали задорным огнем, щеки раскраснелись, а чудесные длинные локоны, выбившись из-под меховой кепки, упали на лицо.

– Ой! Я не хотел! Ой! Я не целился! – оправдывался Иван, закрывая руками шею и макушку от летящих в него снежков. Он щурился, ежился, но с места не сходил, пригибаясь каждый раз, когда выстрел достигал цели. – Ой! Ой-ой-ой!!!

– Вот тебе, Кутузов!

Долотова с завистью смотрела в окно на ребят, улыбаясь и пряча нос в полосатый шарф; их молодая энергия и задор частично передались и ей, напомнив о тех днях, когда она была такой же девчонкой и считала, что жизнь только начинается. Накинув платок на плечи, она, приоткрыв дверь, высунула в образовавшую щелочку нос и, стараясь говорить как можно громче, хрипло крикнула:

– Грачев! Зайдите на минуту!

– Все, сейчас с меня снимут ярмо, и я опять стану холостым, – заявил Иван, отряхиваясь от снега, торопясь проскочить в дверь и скрыться от заслуженного возмездия.

Потопав ногами о коврик, он проследовал к столу Оксаны Филипповны и, остановившись около него, серьезно проговорил:

– Простите меня, пожалуйста, я не хотел вас обидеть, неудобно вышло, просто я ждал этого дня три года и никак не думал, что придется ждать еще три месяца.

– Я не сержусь, я привыкла к тому, что все требуют расписать их чуть ли не на следующий день после подачи заявления, – засмеялась она и тут же закашлялась снова. – Но у нас существует запись, и больше, чем позволяет помещение дворца, мы принять не сможет при всем желании.

– Хорошо, я подожду еще, – согласился Иван, собираясь уходить.