Городской ужас

На улице парило, как перед грозой, хотя небо было ясным. Влад быстрой походкой дошёл до метро и спустился в подземку. В вагоне, как обычно было душно, люди тёрлись друг о друга, а некоторые, когда поднимали руки, чтобы взяться за перила, распространяли вокруг такую вонь, что нахождение рядом с ними превращается в моральный подвиг. Было где-то половина девятого и орды трудящихся направлялись из спальных районов в трудовые загоны Москвы. Город как будто вдыхает в себя человеческие частицы утром, чтобы высосать из них энергию, как лёгкие кислород, а вечером выдыхает выжатый материал. Лица, как всегда, были угрюмы и выглядели задумчиво.

Перед Владом освободилось место, он сел, чтобы не мешать человеческому потоку циркулировать внутри вагона. Тут часто приходится так делать. Люди обступили его, так что противоположных сидений вагона не было видно. Когда тела сдвигались, его взгляд падал на сидевшую прямо перед ним светловолосую молодую женщину с кожаной сумкой и чайного цвета большими глазами. Каждый раз, когда проход между ними освобождался, он ловил на себе её пристальный взгляд. Странно – у него не возникало ощущения, что она хочет что-то сказать. Это был просто взгляд. Неподвижный и бессмысленный. Влад даже подумал, что она смотрит не на него, а в пространство за ним – такое тоже часто случается. Но потом он понял, что она смотрит именно на него, и ему стало не по себе.

На Баррикадной вагон изрядно освободился: многие делали пересадку на кольце. Влад вялым взглядом окидывал выходящих, не испытывая при этом никаких эмоций. Очередной рабочий понедельник. Когда он посмотрел прямо перед собой, он вздрогнул. Глаза женщины были направлены точно на него. Но её лицо уже не казалось молодым, он разглядел на лбу сетку глубоких морщин, которую отчего-то не заметил раньше. Что-то было не так. Он захотел подмигнуть ей, чтобы как-то прервать неприятный процесс переглядывания, но внутри всё похолодело, и его начало подташнивать. Влад вспомнил, что примерно то же испытывал, когда видел мрачные галлюцинации в коллекторах под городом и у себя в комнате. Его мозг отказывался признать, что всё это происходит на самом деле.

Откуда-то сбоку до его слуха донеслась колыбельная. Влада это удивило: в метро люди с колясками – не частое явление и уж точно мало кому придёт в голову петь тут колыбельную. Ему почему-то казалось, что женщины поют такие песни только дома, сидя у детских кроваток. Он повернул голову, чтобы посмотреть на поющую, но сбоку никого не было. Вагон был пуст. На лавках сидели люди без лиц, немногим оставшимся стоящим пассажирам, тоже как будто на компьютерном редакторе стёрли все черты.

Влад понял, что произойдёт за долю секунды до того, как повернул голову обратно. Его взгляд упёрся в пустые зрачки застывшей женщины с высохшими волосами. Ледяная игла страха впилась в живот, прошила внутренности и застряла в позвоночнике, заставляя дрожать все нервы спинного мозга. Взгляд был неживым. Но несмотря на это в нём отчётливо читалась чья-то воля. Что-то, что скрывалось за этими белками, видело его и желало. От догадки чего именно, у него помутнело в глазах. Владислав рванулся в сторону. Не зная как, потому что ничего не видел, он налетел на что-то плотное и податливое, и упал с этим вместе на пол.

Когда взгляд прояснился, он увидел много склонившихся над ним и над чем-то рядом с ним злых лиц, кто-то осуждающе кричал. Владислав приподнялся на локте и увидел рядом спину женщины с перекинутыми крест-накрест синими ремнями из джинсового материала. Её аккуратно поддерживало несколько человек. Поднявшись, она повернулась к нему и раздражённо, но без злости посмотрела сверху вниз. Влад почувствовал жгучий стыд. Он тоже быстро поднялся и только тогда до него дошло, что у женщины на груди была сумка-кенгуру с младенцем.

– Прошу прощения, – сказал он.

В глазах женщины всё ещё было раздражение, но в голосе не прозвучало и ноты ненависти, которая читалась в лицах людей в толпе.

– Бывает, – сказала она и отвернулась, уставившись в свой смартфон, перед этим погладив ребёнка свободной рукой.

– Бегают тут, людей совсем не уважают! – проговорила женщина неопределённого возраста в красном сарафане, которые носили в небольших городах в конце прошлого века.

– А им лишь бы своё сделать, сидят до последнего, а потом расступайся перед ними, – раздался визгливый старческий голос где-то за спинами собравшихся.

Влад бегло окинул лица, стоявших перед ним. Мрак и только. В глазах собравшихся мужчин горело не желание защитить упавшую, а желание подраться под благородным предлогом.

Он отвернулся и вышел из вагона, который в это время как раз подъехал к Пушкинской.

Глава VI