Городу и миру

"Если США, пользуясь торговлей или другими видами международных отношений, пытаются заставить Советский Союз изменить свою политику, Вам не кажется, что это - вмешательство во внутренние дела страны? В "Письме вождям Советского Союза" Вы высказываете мнение, что советские лидеры должны были бы сосредоточиться на своих собственных делах, не кажется ли Вам, что мы должны были бы также считать, что и Соединенные Штаты должны сосредоточиться на своих собственных делах?" (II, стр. 66).

Солженицын решительно не считает возможным предъявлять Советскому Союзу и США в этом отношении одинаковые политические требования. Речь идет о принципиально различных в их целеполагании структурах. Одна из них активно стремится к вовлечению в свою сферу влияния и к перестройке по своему образу и подобию всех, кого может поглотить и переварить, а другая просто живет, не имея никаких экспансионистских задач. Уже по одной этой причине все, что происходит в границах стороны, стремящейся к расширению, не есть ее внутреннее дело. Солженицын отвечает Кронкайту:

"Я говорил уже в Нобелевской лекции: внутренних дел вообще не осталось на нашей планете, нет внутренних дел. Этим отгораживаются тоталитарные правительства: внутреннее дело, и Запад принимает. И в "Письме вождям" я призываю лечить нашу страну изнутри, а вовсе не спрятать наши внутренние дела от мирового обсуждения, такого я никогда не говорил. Вот у вас, в Америке, у вас же внутренних дел нет? вы открыто говорите на весь мир и предлагаете всем говорить о ваших делах, пусть все говорят, кто хочет может говорить. А как Советский Союз - так стена: внутренние дела. Это - не внутренние дела, это - забор, стена, за которой все прячется, и когда-нибудь откроется, но будет слишком поздно. Но разница в том, что вы свой внутренний порядок не навязываете всему миру. Советский Союз в этом отношении не идет в сравнение с Соединенными Штатами, только с Китаем. Только две державы - Советский Союз и Китай( - желают распространить свою систему на весь мир. Соединенные Штаты такой не имеют цели, и это показал весь послевоенный период, тридцать лет после Второй мировой войны. Советский Союз каждый свой шаг сопровождает политическими условиями. И вот я обратился к правительству своей страны, но никогда не обращусь к американскому, я все время оговариваю - я не призываю американское правительство ни к чему. Свое правительство я призываю - не распространять нашу жестокую систему на весь мир. Мы потому должны уйти внутрь, что мы распространяем свою систему на весь мир, а у нас, внутри страны, творятся ужасные вещи. Но это не значит, что если я так призываю Советский Союз, то так надо призывать каждое государство.

- Вы считаете, что советские репрессии создают угрозу международному миру?

- Да, я считаю, что советские репрессии по своему значению совсем не есть внутреннее дело Советского Союза, советские репрессии представляют собой опасность для международного мира" (II, стр. 66-67. Разрядка Солженицына).

Главное, глобальное, важнейшее утверждение Солженицына в этом ответе, призванное разбудить Запад и не воспринимаемое последним: "Но разница в том, что вы свой внутренний порядок не навязываете всему миру... Только две державы - Советский Союз и Китай - желают распространить свою систему на весь мир". (Выд. Д. Ш.)

Эта очень точно усмотренная разница делает глубочайше важным для мира то, что происходит внутри стран, способ существования и цель которых есть идеологическая и физическая экспансия.

Постоянная солженицынская оговорка - "Я не призываю американское правительство ни к чему" - не точна. Все выступления Солженицына, касающиеся темы "Запад и СССР", - это призывы, обращенные к западному миру, а значит и к его лидерам, являющимся делегатами его общественности. Лейтмотив этих обращений - призыв понять, что внутренние дела СССР находятся в сфере кровных собственных интересов любой страны мира, потому что СССР претендует на всепланетарное влияние и присутствие, на уподобление всего мира себе.

Это призыв своевременный и правомерный - выполнение писателем своего общечеловеческого и национального долга.

Это же интервью позволяет сравнить, кто оказался проницательнее, прозорливее - профессиональные политики Ричард Никсон и Генри Киссинджер или писатель Александр Солженицын, никогда не занимавшийся практической политикой. Интервьюер спрашивает:

"Видимо, Вы не возлагаете больших надежд на визит Никсона в Советский Союз?" (II, стр. 74).

И Солженицын отвечает: