Гороскоп для жениха (СИ)

Однако к моему удивлению карты путались, валеты притворялись королями, шестерки превращались в девятки, и даже масти расплывались так, что трефы можно было принять за пики. Карты сами собой укладывались в пеструю дорожку, которая вела куда-то далеко-далеко…

******

Я опять оказалась в том прекрасном чарующем мире, где уже недолго гостила раньше. Теперь попала на берег маленького озера, по которому медленно скользили кувшинки с золотистыми пятнышками на белоснежных лепестках. Берега обрамляли большие светлые камни, и на одном из них сидела бабушка. Она поманила меня рукой, да я и сама уже спешила к ней. Ведь мне совсем не было страшно, как можно пугаться близкого человека, пусть даже переселившегося в иную реальность.

Она показала на камень рядом, и я опустилась на его гладкую поверхность.

— Что же ты хотела спросить у меня?

Ее голос казался моложе и мягче, чем я помнила, отражался легким эхом от поверхности озера.

— Мне нужно узнать, как найти Диану и снять проклятие. Я чувствую — это связано. Без нее ничего не получится.

— Послушай, Алиса. Ты задаешь уже второй вопрос не о себе. А всего я смогу ответить только на три вопроса. Один ты использовала раньше.

— Пусть будет так.

— Ты хорошо подумала? Так сильно хочешь помочь другому человеку?

— Да. Понимаешь…

— Я понимаю, дорогая. Что ж, последний вопрос прибереги для себя. А сейчас… Диану надо искать совсем рядом с Кириллом. И постарайся найти ее поскорей. Иначе будет поздно.

— Постараюсь.

— Взгляни сюда.

Она подняла руку, и я увидела, как в небо взлетает большой ворон. Взмахнул черными крыльями, сделал круг над озером и скрылся в вышине…

Глава 35

Я проснулась в кресле, где уснула, довольно удобно свернувшись. В комнате было совершенно светло, значит проспала недолго. Меня укрывала вязаная кофта, обычно висевшая в прихожей на вешалке.

В гостиную заглянул Валера, который явно дожевывал что-то вкусное.

— Ну ты даешь, мать, целый час дрыхла. Бессонная ночь? Романтика на старости лет?

— Честно говоря, Валера, не до романтики было совсем.

— Ладно, поверю на слово. Кстати, пицца получилась просто божественная. Даже лучше стала, когда постояла сутки. Вот буквально придраться не к чему. Иди на кухню, я там тебе оставил пару штучек. Могу даже сюда принести.

— Потом. Сейчас мне надо срочно найти одного человека.

Я поднялась с кресла и распахнула дверцу шкафа, выдвинула сначала самый верхний ящик, потом следующий…

— Ты человека в шкафу собираешься искать? — спросил Валера. Впрочем, безо всякого удивления. Просто уточнил.

— Я записную книжку ищу.

Пришлось перерыть почти все ящики. А ведь мне казалось, что совсем недавно видела эту узкую книжицу в черном кожаном переплете, с облупившимися от старости уголками. Выбросить я ее не могла, конечно. Даже случайно. Однако в голове как назло стучала мысль о том, что я сама куда-то задевала записную книжку, и теперь придется в ее поисках переворачивать всю квартиру. Именно сейчас, когда счет идет уже не столько на дни, сколько на часы. Не просто ведь так бабушка советовала мне поторопиться!

Внезапно до меня дошло, что в прошлую генеральную уборку я переложила записную книжку в тумбочку, на которой стоял телефон. Я кинулась в прихожую. К счастью, память не обманула, и пропажа действительно нашлась в маленьком ящике старинной тумбочки из дуба. Я включила свет, начала листать узкие страницы, исписанные своеобразным, но аккуратным и четким бабушкиным почерком. Все-таки нашла то, что искала:

На самом верху странички стояла надпись фиолетовыми чернилами:

«Дмитрий Григорьевич»

и номер телефона.

Правда, радость могла оказаться довольно призрачной. Последний раз я видела Дмитрия Григорьевича, когда мне было десять. Столько лет миновало… за это время могло произойти что угодно. Да и номер был не сотового, а городского телефона, который мог измениться. А еще хозяин мог от него избавиться, ведь многие давно отказались от квартирных телефонов. Дмитрий Григорьевич мог переехать в другую квартиру и даже умереть… Сколько лет ему сейчас? Он, конечно, был гораздо моложе бабушки, но все равно уже явно не молод. Хотя тогда мне все, кому за сорок, казались пожилыми.