Гороскопы всегда врут

— Вот сука! — пробормотал Мазуров, рванулся вперед, но только он взялся за дверную ручку, как изнутри дома раздался выстрел. Щепка, отскочившая от одной из досок двери, подсказала ему, что выстрел был вовсе не холостым. Мазуров метнулся в сторону от двери, с другой стороны дверей укрылся Зудов.

— Блин, откуда у него ствол? — пробормотал майор. Но разгадывать загадки было некогда. Откуда-то с противоположного конца дома послышался звон разбитого стекла, а потом голос Андрея Колодникова.

— Стой, стрелять буду!

Тут же раздался выстрел, как понял Мазуров, это в ответ стрелял Сорый. Колодников ответил дважды. Мазитов с Зудовым метнулись на звуки перестрелки. К стрельбе как раз подключился и Демин.

— Сашка, бросай оружие! — крикнул он. Когда Мазуров и Зудов добежали до огорода, все было уже решено. Колодников слева от них, метров на десять впереди, перелазил через забор, благо от глаз Сорого его прикрывала старая баня. С его малым ростом и высоким, под полтора метра забором, это было достаточно тяжело. Демина же Мазуров увидел справа, прячущимся за старым, покосившимся туалетом.

— Где он? — приглушенно спросил Мазуров.

Демин показал пистолетом в сторону небольшого, корявого сарайчика, то ли для инструмента, то ли для еще каких-то целей. Сложен он был из средних размеров бревен. Крупные щели в бревенчатом срубе давали Сорому прекрасный обзор со всех сторон.

— Сыроквашин, сдавайся! — крикнул Мазуров. В ответ прозвучал выстрел, заставивший всех торопливо укрыться за углом дома. В этот момент в ход событий снова ввязался хозяин дома, так и не расставшейся со своей авоськой.

— Сашка пошли их все на х…! Не сдавайся! — закричал он за спиной милиционеров. После этого он сделал попытку выйти из-за угла. Зудову пришлось затаскивать его силой, тем более, что Сорый снова открыл огонь. Сразу три выстрела прозвучали один за другим, и два из них достигли цели. Одна пуля попала в бронежилет Зудову, а вторая, в ногу старику. Тот взвыл от боли, и коренным образом переменил свою позицию по отношению к своему дальнему родственнику.

— Ты, что, козел, ты же в меня попал! — заголосил он уже лежа на земле. Между тем Павел так же рассматривал след, оставленный пулей Сорого на его бронежилете.

— Как молотком по ребром двинула, — поделился он с друзьями впечатлениями.

— Пашка, дайка очередь в воздух, — предложил ему Мазуров. Тот сильно высовываться не стал, просто выставил автомат, и дал очередь в сторону солнца. Сорый снова выстрелил, и очень точно, так, что от самого косяка дома отлетела длинная, на полметра, щепа.

— Вот сволочь! Хорошо стреляет. Сколько у него патронов? — спросил Мазуров, у подвывавшего от боли старика.

— До хрена, — сообщил тот, пытаясь разглядеть рану чуть ниже колена. — Вот падла, что же он в меня то стрелял! В родного дядьку!

— Откуда он пистолет взял? — не сильно ожидая ответа, спросил Мазуров.

— Ага, так я тебе и скажу! — зло скривился старик. — Я сам два срока на зоне оттоптал, червонец и семерик. Вызовите скорую, видите, кровь же идет!

— Ну, не хочешь говорить, не надо, — Мазуров сделал скучное лицо, — не до тебя, старик. Погоди, пока мы с ним разберемся, потом и скорую вызовем.

— Не козлись, начальник, вызови скорую. Вызовите скорую, у вас же есть рация! — настаивал старик.

— Да молчи ты, видишь, нам не до того! — шикнул на него Мазуров, и снова крикнул в сторону Сорого. — Сорый, не дури! Ты уже своего дядьку подстрелил.

— Ну и хрен с ним, — донеслось из сарая, — с козлом старым. Быстрее сдохнет — жене приятно будет.

— Ну, вот видишь, как к тебе племянник относиться. А ты его защищаешь, — снова с усмешкой обернулся к раненому Мазуров.

— Да какой он мне, нахрен, племянник! Два года я с его теткой жил, вот с тех пор в дядьки он меня и записал, — окрысился старик.

— Ну, тем более. Так, где он пушку взял? — Мазуров присел рядом с крайне дальним родственником бандита, снял с пояса рацию, покачал его в руке. — Ты, поди, ему ее и подарил? Ты, дед, случаем, не бендеровец? Схрон, наверно, еще со времен войны держишь?

— Пошел ты нахрен, какой я тебе бендеровец! Коренной русак я. Да, откуда у меня ствол!? — взорвался старик. — Где я его возьму, рожу, что ли? Лущан, племяш мой, в самом деле — настоящий племяш, не как этот козел, продал его этому придурку. Что тот козёл, что этот.

— Не поймешь тебя дядя, то у тебя все родственники, то они же потом козлы. Выходит, одни козлы у тебя, дядя, в родне. Печально. А Лущан это кто? — продолжал допытываться Мазуров, включив, впрочем, рацию.

— Сережка Лещенко, он на Миронова живет.

— Дом, квартира?

— Дом десять, а квартира не то пять, не то семь. Второй этаж, сразу направо.

— Ну, вот это другое дело.

Пока Мазуров вызывал «скорую», Демин и Колодников на два голоса пытались разговорить Сорого.

— Слышь, Сашка, а за что ты ту бабу около лесопосадки зарезал?

— Да не понравилась она мне. Визжать сильно начала, — донеслось из сарая, — не переношу я этого, бабьего визга.

— Это почему она визжала? Ты что ж ее, щекотал, что ли?

— Делать мне нечего, ее щекотать. А визжала она оттого, что просекла, как я того очкарика мочил.